Аветик Исаакян: Из жизни викингов

Бродячие скальды, эти гусаны Скорнии пели подвиги бесстрашных викингов на своих громкозвучных струнах, и могучие песни дошли до нас, повторяясь из поколения в поколение.Смелые викинги, благородные и верные, жизнь для них была лишь поводом для приключений, а смерть - улыбкой судьбы. Они сеяли ужас среди бритов и франков. В Испании и Италии грабили и жгли роскошные замки. На своих легких пурпурных ладьях, срубленных из вековых елей сумрачных непроходимых лесов, бороздили они незнакомые моря, лишь в волнах находя покой и наслаждение.Звонко пели они среди бурь, щитами отражая громады пенистых валов. Они шли вспять течению рек, трубили в рог войны, и страшный лязг их сабель множило эхо крепостных стен.Они жгли и грабили деревни и села и с добычей возвращались к родным берегам.

Граница их владений проходила там, куда белым гребнем набегала морская волна.На острове Исландия жил отважный викинг Боддлин, жена его была прекрасная Гудрун, дочь знаменитого Освифура.Боддлин убил своего молочного брата, бесстрашного Киардана за то, что он прежде Боддлина обещал жениться на Гудрун, нарушил слово. Боддлин должен был отомстить за унижение, иначе он отступил бы от заветов отцов и не был бы достоин этой женщины.Но не долго Боддлин наслаждался любовью своей жены. Не прошло еще и четырех зим, как братья Киардана вместе со своим зятем, отважным Хелги, напали на Боддлина, и Хелги, сын Хардбена, убил его.В это время Гудрун готовилась стать матерью. Когда появился на свет маленький Боддли, вскармливая его грудью, мать вместе с молоком влила огонь мести в дух и тело младенца. После гибели Боддлина прошло много лет. Как-то летним утром Хелги пошел на пастбище повидаться с дочерью.

К нему подошел пастух и, приветствуя его, сказал:- На рассвете я видел чужеземцев, я их никогда раньше не видывал: наверное, они пришли сюда с других берегов. Они спутали ноги лошадям и пустили их пастись, а сами уселись на седлах под деревьями и с большим аппетитом занялись трапезой.- Какие у них лица? Какая на них одежда и как они вооружены? - спросил Хелги.- Они коренастые, белокурые, с живыми синими глазами, широким лбом, могучими руками. Вида они все благородного.Седла у них вызолочены, плащи синие или зеленые. У одного из них седло украшено драгоценными камнями, на плечах плащ цвета абрикоса, на руке золотой браслет и золотая повязка на лбу.Золотые волосы его рассыпались по плечам, лицо белое, как у девушки, нос ястребиный, загнутый к низу, синие глаза блестят, как звезды. Такого красавца мне не доводилось еще встречать. Он еще юноша, но благородное чело его затуманено горем. Все почитали его, все взгляды были устремлены на него одного.- Ты правильно все запомнил, - сказал Хелги, - это юный Боддли, который носит имя своего славного отца. Я его никогда не видел, но знаю - это он. 0н вошел в возраст и внял голосу отца: он пришел со своими соплеменниками отомстить за смерть отца. Это я обагрил саблю кровью его родителя. Можно отдалить роковой час, но он неотвратимо придет снова. Однако он не сможет застать врасплох храброго викинга. Мое сердце бьется все так же ровно, от страха не вздрагивают мои ресницы...Хелги вернулся домой. Посадил женщин на коней и услал поскорее из дому. А сам надел оружие и боевые доспехи и сел ждать прихода недругов.Между тем Боддли и его приспешники оседлали коней и напали на дом Хелги. Раппур мгновенно вспрыгнул на крышу, просунул голову в отверстие для очага, подал голос:- Что, лисица в своем логове?- Лисица в своем логове и укусит каждого, кто к ней приблизится. - И одновременно со словами копье Хелги пронзило грудь Раппура. Викинг, обливаясь кровью, скатился с крыши.Дом Хелги был выстроен из толстых струганных бревен. Предводитель Боддлиновой дружины викингов, видя гибель Раппура, приказал викингам с такой силой расшатывать бревна, чтобы обрушилась стена дома. Хелги услышал его распоряжение. У него при себе было всего несколько слуг и совсем юный сын, который не захотел бежать вместе с матерью. Не о себе думал Хелги, он боялся за любимого сына.Под могучими ударами викингов бревна стали разваливаться, обрушилась часть крыши. Понял Хелги, что надо выходить из дома - не то все погибнут под тяжелыми бревнами.И ринулся вперед с копьем в руках. Одним ударом он пробил шлем Торстена, нанеся ему в череп глубокую рану. Торстен опрокинулся на спину и, испуская дух, произнес: “Верой своей клянусь, это правда, там был человек”.Хелги так стремительно врезался в гущу врагов, что они невольно отступили. В этот момент его настигла сабля Торстена: она рассекла ему плечо. Хелги повернул лицо к Торстену и сказал:- Как бы я не обессилел, не опущу глаз перед сталью.И метнул в него секиру, размозжил Торстену голень и тот упал, сраженный наземь.В то же мгновение на него напал юный Боддли. В руках у него была страшная сабля, завещанная ему отцом. Со всей силой мести он обрушил саблю, целя в висок Хелги: секунда - и Хелги был уже мертв.Викинги прикончили слуг Хелги, хотели убить и мальчика Хардбена, сына Хелги, но Боддли остановил их и подошел к Хардбену:- Дело смелых сделано, - сказал он. - Чтоб ни один волос не упал с головы этого мальчика. Он будет жить в покое и мире, а когда вспомнит этот день, будет обязан вспомнить свой долг.Он приложил свою ладонь ко лбу отрока и, устремив на него долгий взгляд, оказал:- Смотри, мой мальчик, пусть черты лица сына Боддли не изгладятся из твоей памяти. Смотри внимательно, чтоб узнать его в тот день, когда настанет твой черед упокоить души своих мертвецов.

1925 г. Венеция.