Известная американская журналистка Доун Анаит МакКин рассказывает историю своего дедушки, который пережил Геноцид.

Дед Доун Анаид МакКин, Степан Мискджян (слева) со своими друзьями. Фотография датуриется приблизительно 1910 годом, всего несколькими годами предшествуя Геноциду армян.

Последний рассказ следственного репортера Доун Анаид МакКин — один из тех, который её мама всегда хотела поведать миру. Он — о ее дедушке и о том, как тот спасся от Геноцида армян 1915 года, в котором были убиты 1,5 миллиона армян, живших в современной Турции. Турция не признает эту резню геноцидом, но заявляет, что подобные действия были результатом широко распространившихся конфликтов по всему региону. В своих дневниках, положивших начало новой книге МакКин — «Столетний путь: Армянская Одиссея», — её дед поведал историю о том, как он избежал насильственного похода через пустыню.

До прочтения этих дневников знания МакКин о своем дедушке были ограничены тем, чем делилась с нею мать. Она рассказывает Ари Шапиро из NPR: «Это были грустные истории о человеке, который мучительно шёл через пустыню, борясь за выживание, которого так сильно мучала жажда, что он был вынужден пить собственную мочу. Было довольно странно слушать это в детстве, и тогда это звучало довольно грубо. Безусловно, это была история, которую я не могла понять, пока мне не исполнилось 30 лет, и я не смогла, наконец, сама прочесть его свидетельства от первого лица».

Наиболее яркие моменты интервью

О своем решении проследить путь деда через Турцию и сирийскую пустыню.

Я должна была увидеть землю, о которой он писал. Знаете, пустыня, через которую его вели в составе каравана, стала его тюрьмой, потому что была негостеприимна, и было не так уж много людей вокруг. Когда я путешествовала с запада на восток, и земли становились всё суровее, было тяжело это осознать, представить моего дедушку там, под открытым небом. Знаете, как то когда он был во временном лагере на территории современной Восточной Сирии, одна тысяча людей умерла от болезни всего за один месяц. Это было одним из тех испытаний, с которыми ему пришлось столкнуться, и он действительно должен был найти в себе поистине героическую силу, чтобы иметь мужество продолжать жить каждый новый день.

О посещении сирийского города Ракка, до того, как тот подпал под власть ИГИЛ и десятки лет после того, как там побывал ее дед

Мои впечатления от города Ракка были прямо противоположны тому, что вы слышите об этом городе сегодня. Это был своеобразный рай для меня, так же как и для моего деда когда-то.… Когда я прибыла туда, я повстречалась с шейхом-бедуином. Он отвел меня в свой дом, выделил комнату своей дочери, и в эту ночь устроил ужин на берегу Эвфрата. Там были и армяне, и бедуины, и арабы – все сидели за одним столом, наслаждаясь обществом друг друга. Не было той религиозной вражды и ненависти, которую вы видите сейчас. У меня сердце обливается кровью, когда я вижу, что происходит в Ракка сейчас и еще от того, что люди впервые слышат об этом городе через эти послания полные ненависти.

О том, как она нашла племя, спасшее ее деда в Ракка

Познакомившись с этим шейхом, я также рассказала ему историю о том, что произошло с моим дедом. Люди в этом районе знают, что произошло с армянами. Эти истории передавались из поколения в поколения в их семьях, знаете, о массовых захоронениях армян или о спасенных разными племенами армянах в этом районе. И когда я сказала этому бедуинскому шейху в Ракка, что я хотела бы найти то племя, что спасло жизнь моему деду, и оно обитает где-то в этом регионе, этот шейх совершенно внезапно позвонил кому-то, этот кто-то объявился так же внезапно и начал обзванивать весь район по двум телефонным линиям, чтобы найти это племя. Я смотрела на происходящее, и всё казалось мне невероятным, потому что для меня это было голубой мечтой попытаться найти то племя и совершенно внезапно, они сужают круг поисков настолько, что через некоторое время звучит: «Мы нашли их. Сможете завтра пойти?», а я говорю: «Да! Пожалуйста, пожалуйста, отведите меня туда».

В Сирии МакКин отдает дань уважения родственникам шейха Хаммуда аль-Экле, который помог её деду во время его бегства.

О том, как война в Сирии поставила это племя в такое же положение, в котором когда-то был её дед

Я поддерживаю связь с племенем, спасшим жизнь моему деду. И сейчас, когда началась война, делать это всё сложнее, но один из них покинул регион и стал беженцем, как когда-то мой дед… Он перебрался в Европу и был частью того потока беженцев, знаете, которые направлялись из Турции в Грецию… И он пытается начать свою жизнь заново там, как и мой дед пытался, перебравшись в США много лет назад…

Никогда бы не подумала, что подобное случится. Прежде всего, найти их было одним из самых чудесных моментов в моей жизни. Но затем, когда разразилась война, один из них сказал мне, на себе испытывая тяжести голода и видя трупы на улицах, он сказал: «Теперь мы знаем, через что прошел твой дед…». И это было – я даже не знаю, что сказать. Это ужасно, потому что я не хочу, чтобы кто-либо на свете когда-либо прошел через то, через что прошел мой дед… Мы должны оставить эти чудовищные повторы в истории.

О том, чем занимался ее дед после спасения от Геноцида.

Он приехал в Нью-Йорк с моей мамой и тётей в 1930 году и открыл магазин сладостей на 133-ей улице и Амстердам Стрит. Он работал 24 часа в сутки. Затем во время Второй Мировой Войны он переехал в Лос-Анджелес, и они постепенно начали вкладываться в недвижимость. Он купил несколько жилых зданий, и даже на восьмом десятке лет он продолжал подниматься на крышу и чинить там что-то… Он достиг своей мечты в Соединенных Штатах и всегда был так счастлив жить здесь, что играл «Боже храни Америку» на своем аккордеоне.