Александр Пушкин, Антон Чехов и Сергей Есенин — в их жизни было много интересных встреч, знакомств, поездок и путешествий. Среди них и запомнившиеся им встречи с армянами. Встречи эти в дальнейшем лягут в основу их творений — стихотворений и рассказов.

Александр Брюллов. Портрет Анны Абамелек-Баратынской, между 1835 и 1838 годами / wikipedia.org

В период своей жизни в Царскосельском лицее (1811–1817) Александр Сергеевич знакомится с одной семьей, которая принадлежит к армянскому княжескому роду Российской империи и Грузии — Абамелек.

Давид Семенович Абамелек был участником Отечественной войны 1812 года, а также участвовал в заграничных походах русской армии. От его брака с Марией Иоакимовной Лазаревой в 1814 году родилась их дочь Анна, которой Пушкин посвятил спустя годы — в 1832-м — свое стихотворение. Тогда, в лицейские годы Пушкина, она была совсем маленьким ребенком.

Анна выросла и стала блистать в свете. Ее считали одной из красивейших женщин России. В 1832 Николай I подписал указ о пожаловании ее во фрейлины императрицы.

Не только красотой слыла Анна, но и талантом поэтессы-переводчицы. В числе языков, которыми она владела, были — английский, французский, армянский, грузинский, немецкий и греческий языки. Она переводила на французский Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Некрасова, на русский — Гете, Гейне, Байрона.

Восхищались Анной многие, в том числе и русский поэт П.А. Вяземский:

Любезной родины прекрасное светило!

Приветствую тебя на чуждой стороне!

На небесах родных ты улыбалась мило,

Но на чужбине ты еще милее мне.

В XIX веке в моде были дамские альбомы, где желающие могли записать свои поздравления, пожелания обладательнице альбома. Был такой альбом и у Анны Давыдовны. И именно в него Александр Пушкин записал свое стихотворение, посвященное ей, — «В альбом княжны А.Д. Абамелек». Датировано оно 9-м апреля 1832 года.

Пушкин, вспоминая их первую встречу, восхищается красотой и успехами Анны.

Когда-то (помню с умиленьем)

Я смел Вас нянчить с восхищеньем,

Вы были дивное дитя.

Вы расцвели — с благоговеньем

Вам ныне поклоняюсь я.

За Вами сердцем и глазами

С невольным трепетом ношусь

И Вашей славою и Вами

Как нянька старая горжусь.

В рассказе «Красавицы» Антона Павловича Чехова, впервые увидевшем свет в 1888 году, отразились его воспоминания из юности и впечатления от одной поездки. В бытность свою еще гимназистом, Чехов в 1877 году побывал в армянском селе Большие Салы (село в Ростовской области).

Из письма его двоюродного брата Г.М. Чехова к нему узнаем:

«Спасибо за рассказ „Красавицы“, — писал Г.М. Чехов, — который напомнил мне моего и твоего дедушку, Карпа-кучера, который тоже приезжал к нам с дедушкой. <…> В образе армянина, к которому ты ездил с дедушкой, я сразу представил себе Назара Минаича Назарова, с настойчивым и безрассудительным характером, представил себе, как он, бывало, хаживал по вечерам к отцу в лавку, выпрашивал табаку на цигарку и погружался в беседу своих рассказов или иначе увлекался, чем и задерживал отца идти домой пить чай. Вспомнил его жестокость над мальчиками, которые пробегали, стуча ногами, по ряду…»

Прототипом одной из героинь рассказа — Маши — послужила Мариам Кундупян (Кирпиян), крещенная и обвенчанная в местной церкви.

Повествование в рассказе идет от первого лица — гимназиста, который «ехал с дедушкой из села Большой Крепкой, Донской области, в Ростов-на-Дону». Дорога совсем не радовала героя — жара, ветер… Чтобы накормить лошадей, они остановились в армянском селе Бахчи-Салах, в доме у богатого армянина, знакомого дедушки. В доме армянина гимназисту было душно и скучно, везде летали мухи. Но вот появляется дочь армянина.

«Я взглянул в лицо девушки, подававшей мне стакан, и вдруг почувствовал, что точно ветер пробежал по моей душе и сдунул с нее все впечатления дня с их скукой и пылью. Я увидел обворожительные черты прекраснейшего из лиц, какие когда-либо встречались мне наяву и чудились во сне. Передо мною стояла красавица, и я понял это с первого взгляда, как понимаю молнию.

<…>

Я уж не помнил о степной скуке, о пыли, не слышал жужжанья мух, не понимал вкуса чая и только чувствовал, что через стол от меня стоит красивая девушка».

Красота девушки навеяла на героя «тяжелую, хотя и приятную, грусть». Ему стало ее жаль. И не только ее, но и себя, и всех остальных. «…то в кухню, то на гумно, то за ворота, и я едва успевал поворачивать голову, чтобы следить за нею».

Во второй части рассказа герой, уже студент, на железнодорожной станции стал свидетелем другой красоты: «Это была еще молодая девушка, лет 17–18, одетая в русский костюм, с непокрытой головой и с мантилькой, небрежно наброшенной на одно плечо, не пассажирка, а, должно быть, дочь или сестра начальника станции.

<…>

Девушка была замечательная красавица, и в этом не сомневались ни я и ни те, кто вместе со мной смотрел на нее».

В одном из критических очерков о творчестве Чехова рассказ «Красавицы» отнесен к произведениям, в которых «слышится глубокая, затаенная тоска по идеалу, которому нет места на земле, тоска по скрытой в жизни красоте, мимо которой равнодушно проходят люди и которая гибнет, никому не нужная и никем не воспетая» (В. Альбов. «Два момента в развитии творчества Антона Павловича Чехова»).

Так же, как и Пушкина, Сергея Есенина встреча с армянкой вдохновила на написание нескольких стихотворений. Самые известные из них это — «Шаганэ ты моя, Шаганэ…» и «Ты сказала, что Саади…», вошедшие в его стихотворный цикл «Персидские мотивы».

Кто же эта армянка? Ее звали — Шаганэ Нерсесовна Тальян. Она была учительницей в Батуми, бывшей подпольщицей-коммунисткой.

Они познакомились в Батуми в 1924 году и сразу подружились. Сохранились воспоминания Шаганэ о Есенине — книга В. Белоусова «Сергей Есенин» (глава «Шаганэ ты моя, Шаганэ…»). Вскоре поэт подарил Шаганэ свои стихотворения, ставшие впоследствии знаменитыми.

«Когда Есенин встречал меня в обществе других мужчин, например, моих коллег — преподавателей, то подходил сам, знакомился с ними, но уходил обязательно со мной. Всегда приходил с цветами, иногда с розами, но чаще с фиалками. 4 января он принес книжку своих стихов „Москва кабацкая“, с автографом, написанным карандашом: „Дорогая моя Шаганэ, Вы приятны и милы мне. С. Есенин. 4.1.25 г., Батум“».

«Шаганэ ты моя, Шаганэ…»

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.

Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи —
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне…
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Вот так встречи великих русских поэтов и писателей с разными интересными людьми вдохновили их на создание прекрасных произведений.