Артюр Адамов и театр абсурда: травматический эксперимент эпохи
Парадоксальность, эпатаж, чувство отвращения к действительности и ощущение бессмысленности человеческого существования — авангардизм, возникший на рубеже XIX и XX веков, стал той призмой, через которую художники демонстрировали всю никчемность бытия. Жизнь виделась лишь как процесс, предшествующий смерти. Чередование художественных эпох и направлений всегда обусловлено пресыщением текущей традицией, однако чем привлекательнее новая идея, тем быстрее она теряет смысл и актуальность. Артюр Адамов — один из драматургов, на постановках которых базировалось абсурдистское театральное движение — после нескольких блистательных пьес отказался от идей, поистине новаторских, увлекшись политической сферой и театром реальности. О резкой смене вектора в творчестве писателя и особенностях драмы абсурда — в материале Армянского музея Москвы.
Литература абсурда возникла как авангардистский феномен и, по мнению некоторых исследователей, вытекает из философии экзистенциализма — чувства бессмысленности бытия, осознания механистичности существования и ограничений, налагаемых миром. В драматургии это направление зародилось во Франции после Второй мировой войны; критик Мартин Эсслин, придумавший термин «театр абсурда», среди его основоположников выделял Сэмюэла Беккета, Артюра Адамова, Эжена Ионеско и Жана Жене. Адамов сформулировал эстетику абсурда в конце 1930-х, почти за десять лет до написания первой пьесы:
«Современный человек приходит к выводу: жизнь скрывает смысл, и найти его невозможно. Перед ним стоит дилемма: осознать бессмысленность его поисков, не имея сил отказаться от них».
Бертольт Брехт и Артюр Адамов. Фото: regietheatrale.com
Писатель родился в Кисловодске в 1908 году, его настоящее имя — Артур Адамян. Отец драматурга, богатый армянский нефтепромышленник, много путешествовал вместе с семьей, которая так и не смогла вернуться на родину после одной из заграничных поездок. Первая мировая война застала Адамянов в Германии, откуда они переехали сперва в Швейцарию, а затем — во Францию. С 1924 года молодой поэт Артюр Адамов жил в Париже, где сблизился с сюрреалистами и издавал авангардистский журнал «Разрыв». В 1938 году вышла первая часть автобиографической книги «Признание», где писатель впервые высказал идею абсурда.
«Существование непостижимо. Иногда жизнь кажется настолько прекрасной, что это приводит меня в экстаз. Но чаще всего существование представляется мне в образе чудовищного животного, которое является всюду: во мне и вне меня… Меня охватывает ужас»,
— с поразительной откровенностью писал Адамов, пытаясь выяснить причины своего психологического кризиса и духовной болезни. Этот испытываемый драматургом ужас и станет центром его пьес. Исследователи неспроста окрестили «Признание» одним из самых безжалостных саморазоблачений мировой литературы. Отчужденность, тщетные попытки избавиться от чувства вины, кризис веры, желание быть униженным — все это приводит к трагической рефлексии автора. Жестко, детально описав природу своих неврозов, Адамов поставил диагноз эпохе: ощущение сакрального утеряно, и возрождение наступит через деградацию и отчаяние.
«Все, что я знаю о себе, — только страдание. А если я страдаю, что причиной тому: травма? расщепление? Я покинут… Кем, не знаю. Я не знаю его имени. Но я покинут, — описал автор метафизическую тоску, лежащую в основе театра абсурда. В сноске добавил: Прежде это называлось Богом. Теперь у этого нет имени».
Абсурд воспроизводит травматический эксперимент эпохи. У героев абсурдистской драмы нет реальных желаний или целей — свободные от рефлексии, они замкнуты в бессобытийной действительности. Персонажи не страдают от мук совести — человек перестает быть клубком противоречий, лишается права на уникальность и возможности совершать поступки. Абсурд воспринимался драматургами как самодостаточная реальность, где человек и мир не противопоставлены друг другу. Драматурги этого направления пытались добиться эффекта повседневности с помощью деформированного разговорного языка. Лейтмотивом многих пьес становится амнезия: абсурдное настоящее захватывает власть над прошлым, которое не имеет никакого значения. Настоящее — это игра, основное правило которой — сделать так, чтобы никто не остался без роли жертвы, считал Ионеско.
Поиск нового сценического языка, желание выявить и продемонстрировать скрытую суть отразились в первой пьесе Адамова «Пародия», написанной в 1947 году. «Спрятано все: содержание, диалоги, декорации. Сами люди скрыты друг от друга — никто никого не замечает», — пояснил драматург в предисловии. Автор отказался от классических диалогов и проработки индивидуальных характеров героев, намеренно возвращаясь к примитивизму. Адамов не пытается изобразить мир, он его пародирует — резко и нарочито упрощенно.
В центре сюжета «Пародии» — оптимистичный Служащий и безинициативный N, оба героя ждут свидания с красавицей Лили. Деловой и энергичный Служащий боится пропустить встречу, поэтому носится по городу в поисках девушки и безуспешно пытается определить время по часам с отсутствующими стрелками. N — герой без имени и судьбы — занял противоположную позицию: решил неподвижно лежать на земле в ожидании свидания. Однако действия обоих приводят к одинаковому исходу: персонажи обречены. Так Адамов пытается показать, что все судьбы схожи, а энтропия неизбежна.
Реализовывать свои идеи и взгляды на театр драматург продолжил в следующей пьесе «Вторжение». Здесь он, в отличие от «Пародии», попытался создать реальные характеры в реальных условиях, заменив изолированных героев семьей. Во «Вторжении» Артюр Адамов также использует новый для себя прием, ранее применяемый Антоном Чеховым, — косвенный диалог, когда герои не выражают чувства напрямую, поэтому нужно считывать подтекст. В «Больших и малых маневрах» писатель воплотил идею преобразования содержания в конкретные физические образы. Так, язык перестает быть главным средством выражения — акцент переносится на визуальное действие.
В 1951 году в попытке воспроизвести свой сон Адамов за два дня пишет пьесу «Профессор Таранн», которую Эсслин назвал поворотным пунктом его творчества. В произведении автор впервые устанавливает связь с реальным миром, указав существующее место — Бельгию. «Это мелочь, но все же я впервые вышел из свободного пространства поэзии и отважился назвать вещи своими именами», — говорил драматург.
Сюжет пьесы повествует о профессоре Таранне, которого на протяжении всего действия обвиняют в том, чего он не совершал. Герой не может защитить себя и, выставленный мошенником, становится им: полностью раздевается в финале — делает то, что ему приписывали изначально. В этом произведении Адамов впервые соединил конструктивное и деструктивное начала в одном человеке, сделав шаг к созданию более глубоких и противоречивых характеров.
Говоря о литературе абсурда, нельзя не упомянуть Франца Кафку, поэтика которого оказала заметное влияние на драматургию середины XX века. Мысль об абсолютном бессилии человека тянется от «Процесса» Кафки до «Профессора Таранна» Адамова. Вина находит своего носителя, который в ходе повествования трансформируется и лишь наблюдает за происходящим с собой со стороны. Мысль о предопределенности вины, присущей абсолютно каждому человеку, звучит в обоих произведениях. Так, от непринятия и протеста и Йозеф К., и профессор Таранн в итоге сами приходят к стремлению скорее понести наказание. Герои — марионетки, действующие механически, так как потеряли надежду что-либо изменить. Однако у Адамова, в отличие от Кафки, узнать о состоянии персонажей можно лишь из ремарок — во внешнем действии писатель их чувства не показывает.
Фото: bertolamifineart.com
В середине 1950-х автор издал «Пинг-понг» — свое последнее абсурдистское произведение. Противоречие между диалогом и действием, выраженное рассуждениями героев об усовершенствовании игрового автомата, идеальное сочетание фантазии и реальности — эту пьесу исследователи назвали шедевром театра абсурда. Однако драматург раскритиковал работу: «Если уж я зашел столь далеко, что занялся „деньгоделательным автоматом“, то обязан проверить все колесики и винтики гигантской социальной машины с такой же тщательностью, с какой проверял бамперы и флипперы игрового автомата. Такую проверку я попытаюсь выполнить в новой пьесе».
Ею стала эпическая драма «Паоло Паоли» на тему событий 1900–1914 годов — своеобразное отречение Адамова от театра абсурда. В пьесе писатель поднимает социально-политические проблемы, которые затрагивал и ранее в работе о беженцах «Все против всех». Произведение о Первой мировой войне не стало окончательным переходом к реалистической стилистике, но то «прекрасное безумие», как выразился Эсслин, поздние пьесы Адамова утратили.
Первое издание книги «Я… Они…» с автографом писателя, 1969. Фото: edition-originale.com
По мнению театрального критика, писатель с помощью творческого процесса избавился от глубоких страданий и мучивших его кошмаров, однако политическая ангажированность, сперва вернувшая его в реальность, позже отбросила в мир иллюзий. Кроме того, фанатизм привел Адамова к новым неврозам, считает Эсслин, но на этот раз писатель не смог сублимировать их в творчество: его силы иссякли, о чем говорят последние пьесы — не самые удачные.
С середины 1960-х годов драматург снова пристрастился к алкоголю, затем — к наркотикам, также он несколько раз лежал в психиатрических клиниках. 16 марта 1970 года Артюр Адамов умер от передозировки. По одной из версий, покончил с собой, причем не с первой попытки.
Журналист, редактор Карина Сиразова специально для Армянского музея Москвы
Подготовлено по материалам:
Анищенко М. «Драма абсурда» как опыт переоформления фонда классической литературы, 2010; Варданян О., Бородина О. Авангардизм в переводной поэзии российских серебряновековцев (на материале изданий армянской, латышской и финляндской поэзии), 2015; Османова К. Два «Процесса»: к типологии образа человека в литературе абсурда, 2016; Эсслин М. Театр абсурда, 2010.
Фото обложки: liveinternet.ru