«Бомбейский синдром», или исторические перемены памяти
В 1990-е, после распада Советского Союза, карты многих бывших республик изменились до неузнаваемости – значительная часть городов, улиц, площадей и проспектов обрела новые имена. И если прежние названия Гюмри и Ванадзора многие жители Армении вспомнят без труда, то направление бывшей Ждановской линии метро введет в заблуждение не одного москвича. О нововведениях прежних десятилетий и переменах памяти специально для Армянского музея Москвы рассказала историк Нуне Мхитарян.
Матенадаран на проспекте Ленина (Месропа Маштоца), СССР. Фото: jhpostcards.com
Года три-четыре назад, точно еще до пандемии коронавируса, в вечернее время в вагон московского метро зашла по-деревенски одетая старушка и обратилась сразу ко всем: «До площади Ногина доеду?» Полусонные пассажиры посмотрели на нее, наступила напряженная тишина. Старушка, вероятно для упрощения задачи, загадала вторую загадку: «Это ведь Ждановская линия?» Тишина стала еще напряженней. Казалось, даже стук колес пропал. А мы все где? На какой станции какой линии?
Время летит неимоверно быстро. Не просто быстро, а с возрастающим год от года ускорением. Уже для более точного определения событий говорим: «случилось до ковида» или «во время ковида». Скоро будем использовать другие определения. Время летит настолько быстро, что кажется, будто стоит на месте. Правда иногда оно демонстрирует свой бег – подросшими внуками школьного друга, отражением в стекле вагонного окна в метро будто внезапно появившихся морщин на лице или возникновением огромного количества новых географических названий на картах, планах города, на схемах подземного транспорта. Иногда эти имена всплывают на «занятых» местах, названия которых, казалось, хорошо известны, заучены на всю жизнь крепко и стойко. А жизнь, оказывается, не крепкая и, тем более, не стойкая.
И чтобы буквально «потрогать» это чувство, достаточно просто положить рядом выпавшую из книжки старую схему метро на маленьком кусочке картона, с календарем на обратной стороне, и новую, только что скачанную и распечатанную.
Снос памятника Владимиру Ленину на площади Ленина (Республики) в Ереване, 1991. Фото: mediamax.am
6 сентября 1991 года произошло событие, которое некоторыми было воспринято как восстановление исторической справедливости: Ленинграду было возвращено прежнее название – Санкт-Петербург. Это словно стало сигналом для всех городов, деревень, улиц, школ бывшего Советского Союза – «восстановление справедливости». Национальные республики, во многих из которых происходили нешуточные события исторической важности, восприняли процесс переименования как некий акт мщения за «вековое рабство» и иногда доходили до абсурдных решений. Но при этом пропускали то, что было в центральных областях бывшей общей державы.
От души постарались и новые власти Армянской республики. После трагической смерти Андрея Сахарова площадь Азизбекова в Ереване была переименована в площадь Сахарова, что в общем-то неудивительно, Ленинский проспект стал носить имя Месропа Маштоца, Бакинская улица превратилась в Арцахскую… И это, конечно, не весь список. Улица Амиряна стала имени царя Врамшапуха, проспект Октемберян – Тиграна Великого, площадь Спандаряна – Гарегина Нжде, а далее пошли проспекты и улицы Аршакуняц, Вардананц, Парпеци. Волна пошла по всей республике. В ходе всех этих переименований не было осознания, что все новое просто не успевает запоминаться. Для уточнения нужной улицы или направления народ все равно пользовался прежними, уже привычными именами, а названия выбирались, согласно известной логике, «в пику старым».
Однако в эти годы свое исконное имя вернул второй город республики: Ленинакан вновь стал Гюмри. Заложенный в конце 20-х годов XIX века на месте деревушки Кумайри, Гюмри, названный Александрополем, в середине 20-х уже прошлого века был переименован в Ленинакан, после смерти Владимира Ленина. Точно так же, по той же схеме, Караклис был переименован в Кировакан. Сейчас он носит имя Ванадзор.
Подобное происходило по всему бывшему Союзу. И результат не заставил себя ждать. Тревожные сигналы стали поступать все более заметно уже с середины 1990-х, когда многие приезжие из других регионов пытались ориентироваться по своим прежним воспоминаниям о крупных городах и улицах.
Площадь Ленина (Независимости) в Ленинакане (Гюмри), 1972. Фото: oldpostcards.biz
Особенно нелегко оказалось в Москве, так как при полном отсутствии мобильных телефонов, навигаторов и интернета основным источником информации выступали информационные щиты и прохожие. Но со всех щитов, со всех схем метро в середине 90-х просто исчезли такие станции, как «Площадь Ногина», «Щербаковская» и «Ждановская». Улица Горького теперь Тверская, а где улица Кирова? А Киевская на месте? Становилось ясно, что восстановление исторической памяти внесло в нашу жизнь приличную сумятицу и дополнительные трудности. Ведь многие приезжие уже сталкивались с этим у себя дома. И привыкать к этим нововведениям приходилось очень долго. Исчезли на картах такие привычные, казалось, названия, как Свердловск, Калинин, Жданов, Ворошиловград. В Московской области появился Королев – пропал Калининград. Новые имена, новые учебники, карты, указатели… И новые источники информации, потому что поколение тоже новое, далекое от всего того, что было до них.
А теперь о том, почему это явление для меня стало «Бомбейским синдромом».
Лет 15 назад мне поручили вести курс истории Индии в одном частном вузе. И вот, перед началом лекции я пытаюсь найти на свеженапечатанной карте город Бомбей. Нет, я знала где находится город Бомбей, просто нужно было закрепить движение руки, чтобы произвести на студентов впечатление профессионала своего дела. Такая дальновидность оказалась весьма кстати, потому что с первого раза исторический город Бомбей, жемчужину юга Индии, я найти не смогла. Не смогла найти и со второго, третьего, четвертого раза. Везде на месте Бомбея какой-то Мумбаи. Откуда он взялся? Дабы не поддаться панике перед уроком, я заглянула в интернет… И закрепила в уме следующую фразу: «Индийский крупный исторический и экономический центр Мумбаи – до недавнего времени Бомбей…», а дальше – уже по заученному тексту. Видно, ветер перемен дует по всему миру, только всегда строго в одну сторону…
А мы, фиксируя дуновение и перемены у себя, не замечаем, что это «у себя» происходит по всему миру.
Центральный универмаг. Кировокан (Ванадзор), 1985. Фото: oldpostcards.biz
Прим. ред.:
«Площадь Ногина» – прежнее название станции метро «Китай-город» в Москве. «Щербаковской» называлась «Алексеевская», а «Ждановской» – «Выхино». Ждановская линия метро – нынешняя Таганско-Краснопресненская.
В Ереване в проспет Аршакуняц был переименован проспект Орджоникидзе, улица Вардананц называлась в честь Богдана Кнунянца, а улица Казара Парпеци носила имя Гукаса Гукасяна.
Улица Кирова в Москве – прежнее название Мясницкой. Екатеринбург – бывший Свердловск, Тверь – бывший Калинин, Мариуполь – бывший Жданов, Луганск – бывший Ворошиловград. Королев ранее назывался Калининградом.
Историк, переводчик, преподаватель армянского языка Нуне Мхитарян специально для Армянского музея Москвы
Обложка: Ленинакан (Гюмри), 1986. Фото: Martin Shakhbazyan (Tass) / massispost.com