Не стало Евгения Евтушенко, большого друга Армении
В субботу на 85-м году жизни не стало Евгения Александровича Евтушенко, советского и российского поэта.
Родился Евгений Евтушенко в 1932 году. В 1952 году выходит его первая книга стихов «Разведчики грядушего». В том же году Евтушенко становится самым молодым членом Союза писателей СССР, минуя ступень кандидата в члены союза.
С 1950 по 1980-е году на поэтическую сцену выходят Б. Ахмадулина, А. Вознесенский, Б. Окуджава, Р. Рождественский, Е. Евтушенко. Это время поэтического всплеска. Выступления этих авторов собирали огромные стадионы. Поэзию периода «оттепели» вскоре стали называть эстрадной.
Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Евгений Евтушенко и другие поэты волны 1960-х годов принимали участие в вечерах в Большой аудитории Политехнического музея. И вечера стали одним из символов «оттепели».
Произведения Евтушенко отличают многогранная палитра настроений и жанровое разнообразие. Первые строки из вступления к поэме «Братская ГЭС» (1965): «Поэт в России больше, чем поэт» — манифест творчества самого Евтушенко и крылатая фраза, которая устойчиво вошла в обиход.
С 1986 по 1991 год Евтушенко был секретарем Правления Союза писателей СССР.
После ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году Евгений Александрович, написал стихотворение-протест «Танки идут по Праге».
Танки идут по Праге
в затканой крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Евгений Евтушенко печатался в слывших оппозиционными в советское время журналах «Юность» (также входил в редколлегию этого журнала), «Новый мир», «Знамя».
Известны стали его выступления в поддержку советских диссидентов Бродского, Солженицына, Даниэля.
Евгений Евтушенко был большим другом армянского народа. Знакомство поэта с Арменией и ее литературой началось еще в его студенческие годы в Москве, в Литературном институте. Его однокурсником и другом был армянский поэт Паруйр Севак.
Евтушенко вспоминал: «Армения встречала меня с теплом, в самые трудные моменты жизни… А Паруйр Севак находил отдушину в Москве, когда ему трудно было на родине. У Паруйра совесть была выше многого, и это стало для меня нравственным уроком».
Евгений Александрович переводил произведения своего друга Паруйра Севака (поэма «И я про это»), Геворга Эмина, Размика Давояна, Ованеса Шираза, Маро Маркарян, Амо Сагияна, Сильвы Капутикян, редактировал сборники переводов армянской поэзии на русский язык.
«Я не знаю армянского языка, но армянская поэзия, начиная с её классиков, всегда производила на меня глубокое впечатление в русском переводе, хотя почти любой, даже самый превосходный, перевод обречен на неумолимые, языковые потери. Начиная с могучей классики Исаакяна, доказавшего заодно с русскими классиками мощь прозрачности, переходя в напряженную драматическую силу Чаренца, а затем в яростную, исповедально обнаженную стихию Паруйра Севака, армянская поэзия всегда хранила в себе единение эмоции и мысли, как естественный брачный союз, благословленный наследием великой национальной культуры».
Евгений Евтушенко был награжден медалью «За литературные заслуги», а также «Почетным орденом» Российско-Армянского университета, а также удостоен звания «Почетного члена армянской общины Ливана».
Евгений Александрович посвятил стихотворение армянскому поэту Геворгу Эмину. Но это посвящение не только ему, но и всему армянскому народу.
Геворгу Эмину
Нет, армянину русский брат не тот,
Кто вникнуть в боль Армении не хочет —
Лишь развалясь, коньяк армянский пьет,
О радио армянском анекдотит.
А тот вам русский брат, кто смог понять
Весь путь ваш страшный, все резни и бойни,
Кто вашу боль сумел в себя принять
Как если б это было русской болью.
Мы с вами вместе знали столько бед,
И вместе гибли мы на поле брани,
Когда есть братство честное, то нет
Ни младших и ни старших — просто братья.
И потому — как отнятый мой брат
неоторвимо и неотрубимо
С мольбою и укором Арарат
Зовет меня, как будто армянина.
И верю я — настанет день, когда
Границ не будет — только арки радуг,
Исчезнут в мире злоба и вражда
И я прижмусь щекою к Арарату.
А если нет — лишь бы хватило сил! —
Пусть надорвусь, пусть мой хребет дробится, —
Я Арарат на плечи бы взвалил
И перенес его через границу…