Валерия ОлюнинаAugust 27, 2018

Как идеи Павла Флоренского повлияли на роман «Мастер и Маргарита»?

Валерия ОлюнинаAugust 27, 2018

Структура и содержание знаменитого романа «Мастер и Маргарита» возникли в «диалоге» Булгакова с видными мыслителями. Среди них особенно выделяется влияние выдающегося философа и ученого Павла Флоренского, который появился на свет в русско-армянской семье.

В своем творчестве писатель, пришедший в мир литературы из медицины (военной медицины в том числе) объединял свое знание физической природы человека с его душевной и духовной оболочкой. Литературовед, мемуарист Владимир Лакшин в статье «Мир Михаила Булгакова» подробно говорил о том, как старший сын преподавателя Духовной академии в Киеве пришел к христианской вере. Это случилось не сразу. Поначалу влияние отца-ученого, историка церкви не было заметным. Но Михаил на всю жизнь сохранил большое уважение к своему отцу как к человеку справедливому, труженику, без уклонов в крайность, терпимого, строго объективного. И кто знает, сколько раз вспоминал Булгаков отца, работая над страницами о Христе в своем «закатном» романе. В 1907 году Афанасий Михайлович умер от склероза почек, то самой наследственной болезни, какая тридцать три года спустя настигнет и его сына. После смерти отца Михаил окончил Первую Киевскую гимназию, получив аттестат зрелости лишь с двумя отличными оценками — по закону божьему и географии.

Михаил Нестеров. Павел Флоренский и Сергей Булгаков (1917) | wikipedia.org

Михаил был с юности разносторонне одарен: его увлекал и кинематограф, и театр (слушал «Аиду» более 40 раз). Правда, его не влекла к себе политика, хотя в эти годы в его родном городе бушевали политические страсти.

Как и Чехов, молодой Михаил прекрасно изучил врачебное дело, о его практике можно узнать из первых циклов рассказов «Записки юного врача. «Записки на манжетах».

В конце 1926 года был напечатан рассказ «Я убил», подводивший черту под темой Гражданской войны Два года спустя, когда готовился к печати новый финал «Белой гвардии», Булгаковым владели уже размышления о необратимости произошедшего и о роли сильной власти как единственного спасительного средства. Зарождалась мрачная утопия «Мастера и Маргариты». Кстати, это произведение легло в основу филологических изысканий главы Арцахской церкви владыки Паргева (Мартиросяна). Его работа по проблеме искусства и нравственности в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» была удостоена на всесоюзном конкурсе золотой медали. Архиепископ считает, что Булгаков сделал большую ошибку, написав Воланда объемнее и характернее, чем самого Иешуа, сместив акценты. Ведь только от Иешуа Мастер и Маргарита должны были получить успокоение.

Исследователь Борис Соколов в книге «Тайны “Мастера и Маргариты”. Расшифрованный Булгаков» подробно вскрывает загадки текста. Троцкий, Ленин, Пилсудский, Бухарин, Молотов — все они становятся прототипами героев романа, а также других произведений. В заключительной части исследования автор пишет о влиянии идей богослова, философа, поэта и ученого-математика отца Павла Флоренского на мировоззрение писателя. Соколов не один, кто в своих изысканиях проводит связь между романом и трудами Флоренского. Исследователь выдвигает достаточно интересную концепцию. Кратко перескажем ее, чтобы потом обратиться к первоисточнику.

Кадр из сериала «Мастер и Маргарита» | russia.tv

Три основных мира романа — древний ершалаимский, потусторонний и современный московский не только связаны между собой (роль связки выполняет мир сатаны), но и обладают собственными шкалами времени. В потустороннем оно вечно и неизменно, в ершалаимском — время прошедшее, в московском — настоящее. Эти три мира имеют три связанных между собой группы основных персонажей, причем представители различных миров формируют триады, объединенные функциональным подобием и сходным взаимодействием с персонажами своего мира, а в ряде случаев — и портретными сходствами.

Первая и наиболее значимая триада — прокуратор Иудеи Понтий Пилат — «князь тьмы» Воланд — директор психиатрической клиники профессор Стравинский.

Вторая триада: Афраний, первый помощник Понтия Пилата, — Коровьев-Фагот, первый помощник Воланда, — врач Федор Васильевич, первый помощник Стравинского. Связь между Афранием и Фаготом устанавливается на основе соответствия их имен: изобрел этот музыкальный инструмент Афранио.

Третья триада: кентурион Марк Крысобой, командир особой кентурии, — Азазелло, демон-убийца, — Арчибальд Арчибальдович, директор ресторана Дома Грибоедова. Все трое выполняют палаческие функции, последний, правда, только в воображении рассказчика «Мастера и Маргариты», когда превращается из директора ресторана в капитана пиратского брига в Карибском море, вздергивающего на рее незадачливого швейцара.

Четвертая триада — это животные, наделенные человеческими чертами: Банга, любимый пес Пилата, — кот Бегемот, любимый шут Воланда, — милицейский пес Тузбубен, современная копия собаки прокуратора.

Пятая триада — единственная, которую формируют персонажи-женщины: Низа, агент Афрания, — Гелла, агент и служанка Фагота-Коровьева, — Наташа, служанка (домработница) Маргариты. Низа заманивает в ловушку Иуду из Кириафа, Гелла завлекает на гибельный для него Великий бал у сатаны барона Майгеля и вместе с обратившимся в вампира администратором Варенухой едва не губит финдиректора Театра варьете Римского.

Шестую триаду формируют Иосиф Каифа, «исполняющий обязанности президента Синедриона первосвященник иудейский», — Берлиоз, председатель МАССОЛИТА, — неизвестный в Торгсине, выдающий себя за иностранца. В Ершалаиме Каифа делает все для гибели Иешуа. Берлиоз 19 веков спустя как бы вторично убивает Иисуса Христа, утверждая, что его никогда не существовало на свете. Председателя МАССОЛИТа Стравинский путает с известным композитором Гектором Берлиозом, делая жертву Воланда как бы «мнимым иностранцем». Такого же «мнимого иностранца» мы видим покупающим рыбу в Торгсине, причем даже внешне он похож на Берлиоза — «некомпозитора».

Седьмую триаду образуют враги Иешуа и Мастера: Иуда из Кириафы, — барон Майгель, служащий Зрелищной комиссии в «должности ознакомителя иностранцев с достопримечательностями столицы», — Алоизий Могарыч, журналист, осведомляющий публику о новинках литературы. Все трое — предатели. Иуда предает Иешуа, Могарыч — Мастера, а Майгель пытается, но не успевает предать Воланда вместе со всеми участниками Великого бала сатаны, причем его переход под власть «князя тьмы» предопределен с самого начала. Иуду и Майгеля за предательство настигает смерть. Могарыч в одних подштанниках выброшен из Москвы Воландом.

Последнюю, восьмую триаду формируют те, кто выступает в роли учеников Иешуа и Мастера, а ранее — Каифы и Берлиоза: Левий Матвей, будущий евангелист и бывший сборщик податей, ставший единственным последователем Га-Ноцри, — поэт Иван Бездомный, друг Берлиоза, ставший единственным учеником Мастера, а позднее превратившийся в профессора Института истории и философии Ивана Николаевича Понырёва, — поэт Александр Рюхин, член МАССОЛИТа и бывший друг Бездомного, неудачно пытающийся встать вровень с Александром Пушкиным.

Два таких тесно связанных друг с другом персонажа романа, как Иешуа и Мастер, образуют не триаду, а диаду. Маргарита, в отличие от Мастера, занимает в романе уникальное положение, не имея аналогов. Тем самым Булгаков подчеркивает неповторимость любви героини и делает ее символом милосердия и вечной женственности. Последняя занимает важное место в софиологии (учении о Софии, премудрости Божией), разработанной такими философами, как В. Соловьев, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский. Любовь Маргариты становится высшей ценностью.

Три мира булгаковского романа имеют также ряд параллельных эпизодов и описаний. Мраморная лестница, окруженная стенами роз, по которой спускаются Понтий Пилат со свитой и члены Синедриона после утверждения приговора Иешуа, повторена на Великом балу у сатаны.

Павел Флоренский создает произведение «Столп и утверждение истины» в письмах другу. Он работал над ним в Московской духовной семинарии, завершил к концу обучения в 1908 году и был удостоен Макариевской премии. Молодой богослов пишет об Истине как единой сущности о трех ипостасях. Он приводит многочисленные примеры числа три как основной категории жизни и мышления. Среди них — трехмерность пространства; три основные категории времени; минимальный размер полной семьи; философский закон трех моментов диалектического развития: тезис, антитезис, синтез; три координаты человеческой психики: разум, воля и чувства.

«Я говорю о числе “три” как имманентном Истине, как внутренне неотделимом от нее. Не может быть меньше трех, ибо только три ипостаси извечно делают друг друга тем, что они извечно же суть. Только в единстве Трех каждая ипостась получает абсолютное утверждение, устанавливающее ее, как таковую. Вне Трех нет ни одной, нет Субъекта Истины. А больше трех? — Да, может быть и больше трех, — чрез принятие новых ипостасей в недра Троичной жизни. Однако эти новые ипостаси уже не суть члены, на которых держится Субъект Истины, и потому не являются внутренне—необходимыми для его абсолютности; они — условные ипостаси, могущие быть, а могущие и не быть в Субъекте Истины», — пишет Флоренский.

Также он описывает три стадии веры в св. Троицу: 1. полное доверие и полная волевая победа над колебаниями, удерживающими от подъема ввысь, от пленения рассудка; 2. веры и надежды понять то, вот что человек верит; 3. границы знания и веры сливаются.

Итак, Флоренский допускает, что в недра троичной жизни могут быть приняты новые ипостасти. Булгаков берет для разработки и этот тезис, внося в структуру и этическую концепцию романа четвертую ипостась — мнимый мир, созданный действиями Воланда и его свиты как отражение мира потустороннего. Однако, он не буквально следует Флоренскому в построении четвертого мнимого измерения, как указывает Соколов. Мир мнимости у о. Павла разработан в статье «Мнимости в геометрии» (1922), некоторые аспекты этого учения Михаил Афанасьевич перерабатывает. В булгаковском архиве сохранилась эта книга, в которой были сделаны многочисленные пометки.

В романе это выглядит как дополнение триад до тетрад. Первую расширяет финдиректор варьете Римский; вторую администратор Варенуха, третью директор варьете Степан Лиходеев, четвертую кот, задержанный неизвестным в Армавире, пятую соседка Берлиоза и Лиходеева Аннушка-чума, шестую конферансье Жорж Бенгальский (лишается, как и Берлиоз, головы, но это только фокус), седьмую «стукач» Тимофей Квасцов (на самом деле жалуется на Никанора Ивановича Коровьев), восьмую Никанор Босой. По мнению Соколова, в мнимом мире герои совершают мнимые действия с мнимыми же результатами. Если в романе мнимый мир — это мир двойнический, призрачный, отчасти ложный, которым и проверяется Истина, то для Флоренского это прежде всего мир больших чисел, больших и абсолютных скоростей, благодаря которым человек может преодолеть даже скорость света и выйти в область божественного света. В «Мнимостях в геометрии» Павел Александрович рассказал о своем зрительном и мистическом опыте видения трех слоев пространства, когда он стоял в Рождественской Сергиево-Посадской церкви, почти прямо против закрытых царских врат. Сквозь резьбу их виделся престол, а самые врата были видимы ему сквозь резную медную решетку на амвоне. Каждый слой видим только благодаря особой аккомодации зрения. Так, Булгаков на Великом балу сатаны показывает этот оптический принцип: Маргарита смотрит в хрустальный глобус Воланда и видит, «что квадратик земли расширился, многокрасочно расписался и превратился как бы в рельефную карту. А затем она увидела и ленточку реки и какое-то селение возле нее. Домик, который был размером с горошину, разросся и стал как бы спичечная коробка… Еще приблизив свой глаз, Маргарита разглядела маленькую женскую фигурку, лежащую на земле, а возле нее в луже крови разметавшего руки маленького ребенка».

Здесь, как считает Соколов, эффект двупластного изображения усиливает тревожное состояние Маргариты, пораженной ужасами войны.

Флоренский утверждал: «Личность, сотворенная Богом, — значит, святая и безусловно-ценная своею внутренней сердцевиной — личность имеет свободную творческую волю». Мастер реализует ее в своем романе о Понтии Пилате.

Это лишь некоторые аспекты влияния идей о. Павла Флоренского на Михаила Булгакова, но и этого достаточно, чтобы оценить научный, духовный опыт двух выдающихся людей.

Денис Дворников: «Хочется открыть наследие Павла Флоренского молодежи Арцаха»