Объектив против забвения: хроника семьи Дилдилян
История династии фотографов Дилдилян повествует о памяти, выживании и силе искусства, способного говорить, когда всё остальное молчит. С конца XIX века до 1920-х годов они документировали реальность — от мирной жизни армян в Себастии до депортаций, разрушений и надежды на спасение.
Армен Цолак Марсубян, профессор философии Университета Южного Коннектикута, внук фотографа Цолака Дилдиляна, посвятил целую книгу истории своей семьи — «Братья Дилдилян: фотография и история армянской семьи в Анатолии, 1888–1923». Семья происходила из Себастии (ныне Сивас) — города, где армяне на протяжении веков занимались ремёслами, торговлей, искусствами.
История рода Дилдилян началась задолго до появления фотографии — ещё до 1839 года. Их предки жили в городе Себастия, где несколько поколений занимались различными ремёслами, в том числе кузнечным делом, с которым связано происхождение их редкой фамилии.
Пра-пра-прадед Армена, Мураденц Гарабед Келеджян, родился в Себастии в 1768 году и прославился как искусный кузнец. Однажды он срочно подковал множество лошадей, принадлежавших турецкому генералу или бею. Работа была опасной — малейшая ошибка могла стоить жизни. Он справился блестяще, но от усталости и напряжения не смог ответить, когда бей спросил, как ему это удалось.
Мемуары Арама и его племянницы Марицы расходятся в этом эпизоде семейной истории. По версии Марицы, бей удивился молчанию кузнеца и спросил: «Dilinlemi nalladın?» («Ты что, подковал их своим языком?»). Гарабед продолжал хранить молчание, и тогда тот закричал: «Dil, dil!» — то есть «Язык, язык!» или «Говори!». Эти слова запомнились всем, и кузнеца стали звать «Дилдил». Прозвище со временем превратилось в фамилию — Дилдилян.
Арам Дилдилян, в свою очередь, приводит другую версию: генерал похвалил Гарабеда, сказав, что тот справился с задачей так же быстро, как midilli — лошадь мелкой и быстрой породы. Слухи о кузнеце быстро распространились, и люди начали называть его «мидилли». Со временем произношение исказилось — сначала в «дилли-дилли», а затем в «Дилдилян».
История фотографии в семье Дилдилян начинается с дедушки, Цолака, родившегося в 1872 году в городе Йозгат, но с детства жившего в Себастии.
Его отец, Крикор, был выдающимся сапожником. Он прошёл обучение в Константинополе и Измире, а затем открыл свою первую мастерскую в Йозгате. Однако пожар и голод вынудили его с семьёй вернуться в Себастию, где он вместе с братом Арутюном основал новый обувной магазин.
Обувной магазин и фабрика Крикора Дилдиляна, расположенные в муниципальном отеле недалеко от Каменного моста в Себастии. Источник.
Дела пошли в гору: братья даже перестроили старый семейный дом в популярном в то время архитектурном стиле.
С детства Цолак помогал своему отцу Крикору в обувной мастерской, однако становиться сапожником не хотел. Его творческий талант первым разглядел дядя, поддержав стремление юноши к искусству.
В 1888 году в доме Дилдилянов гостил армянин-протестант Орагим Эмминс. Именно он договорился о том, чтобы Цолака взяли в ученики к приезжему фотографу по имени Джерахирджян. К сожалению, наставник оказался не слишком заинтересован в обучении. Несмотря на полученный диплом, Цолак почти ничему не научился. Его первыми снимками стали портреты младшего брата Арама и отца.
Фотография его отца Крикора в конце 1888 года. Источник.
Первая фотография, сделанная Цолаком Дилдиляном, его брата Арама в конце лета 1888 года. Источник.
В течение года он упорно совершенствовал мастерство, фотографируя родственников. Постепенно, общаясь с разными людьми, Цолак начал записывать свои наблюдения о восприятии фотографии в армянской среде:
«Армяне очень ревностно относились к своим семьям. Им казалось неприличным или непристойным, чтобы женщины позировали перед фотографом. Некоторые даже считали постыдным стоять рядом со своими женщинами на фото. Я много раз слышал в свой адрес неприятные высказывания и недовольство со стороны таких людей».
Фотография вскоре перестала быть только увлечением — она стала семейным делом. Ради покупки нового оборудования дядя заложил родовой дом. В мастерской молодому Цолаку помогал опытный фотограф Микаэл Натурян.
Фотографы Микаэл Натурян (на фото слева) и Цолак Дилдилян, Себастия. Источник.
Оборотная сторона карточки Cabinet-Portrait, написанной на трех языках: османском турецком, армянском и французском. Источник.
Спустя время Цолак переехал в Марзван, где открыл студию рядом с американским колледжем «Анатолия», в котором учились его братья и сёстры. Со временем семья объединилась вокруг фотографического дела. Даже Арам, перенёсший в детстве ампутацию ноги, активно участвовал в работе: фотографировал, проявлял плёнку, делал марки — протез позволял ему вести полноценную жизнь.
Постепенно студии Дилдилян открывались в разных городах — в Марзване, Самсуне и других. Их фотографии хранились в семейных архивах, публиковались в газетах и иллюстрированных журналах. Со временем фамилия «Дилдилян» превратилась в узнаваемый бренд в мире османской фотографии.
В 1894 году начались хамидийские погромы. Семье Дилдилян удалось спастись — они жили рядом с колледжем, находившимся под защитой США. Несмотря на страхи и угрозы, они продолжали работать, запечатлевая на фотографиях не только лица, но и саму историю.
С началом Геноцида армян в 1915 году Дилдиляны стали свидетелями депортаций, голода, эпидемий и массовых смертей. Их снимки больше не изображали привычные торжественные портреты — теперь на фотографиях были страдания и утраты. Цолак, Арам, Айкануш, Марица — все они рисковали жизнью, чтобы сохранить память и правду.
Чтобы выжить, членам семьи пришлось формально принять ислам и сменить имена: Цолак стал Пертевом, Арам — Зеки, Айкануш — Надире. Однако в душе они оставались христианами. В один из праздников они даже сфотографировались за пасхальным столом с Библией и надписью: «Христос воскрес!» — как акт веры и сопротивления.
Семьи Дилдилян и Тер-Арутюнян готовятся тайно отпраздновать армянское Рождество в январе 1916 года. Источник.
После войны Цолак стал работать в местной администрации и фотографировать по заказу немецких офицеров. Он тайно сохранял негативы — на одном из них запечатлены турецкие и немецкие военные, стоящие возле тел убитых армян.
Каждый из детей семьи Дилдилян посвятил себя помощи выжившим. Как и многих других армян, судьба разбросала их по миру. Цолак фотографировал сирот, Арам открыл новую студию в Самсуне, а позже эмигрировал в США. Айкануш уехала во Францию. В 1921 году, когда в Марзване началась новая волна насилия, семья бежала в Грецию. Там, в Афинах, Цолак открыл фотостудию, и дети продолжили дело.
Семье удалось избежать физического уничтожения, но главным их наследием стали не только уцелевшие фотографии, а образ той эпохи — с её лицами, болью, стойкостью и светом человеческой души.
Материал подготовлен независимым исследователем
и этнографом Лианой Бошян