Наверное теперь уже мало кто помнит чувство, когда мы, первоклассниками, слабыми неуверенными пальцами сжимая ручку или карандаш, выводили на бумаге первые слоги на родном языке. В этом не было ничего особенного: мы поступили в школу и учились писать и читать. А что должны были чувствовать бывшие слушатели античных университетов, академий и высших школ, ораторы, философы, грамматики, трепетно и неуверенно, под бдительным оком своего Учителя, выводящие на пергаменте первые слова на своем родном языке? Что чувствовали ученики и сподвижники Месропа Маштоца, вернувшегося из дальних стран для завершения великой миссии и оставившего после себя завоеванное на чужбине уважение?

Каждый год во вторую субботу октября армянская церковь отмечает удивительный праздник – День переводчика. Праздник переводчиков Святого Писания, агиографий, житий Святых, античной философии – всей необходимой Святой Церкви литературы для того, чтобы стать национальной идеологией. Казалось бы, на эту тему написано столько научных и популярных трудов, что она уже исчерпана и не стоит снова к ней возвращаться. Первые переводчики – великие Месроп Маштоц, Саак Партев и их ученики – о них известно многое. Но зачастую мы принимаем за знание набор определенных цитат, которые повторяются из раза в раз, когда речь заходит о поворотных моментах истории. А истинное значение ускользает.

Сегодня речь пойдет об основании Школы Переводчиков. В Армении V века ученым считался тот, кто писал хотя бы на двух-трех (греческом, ассирийском, арамейском), а говорил на пяти языках: армянском, персидском, греческом, ассирийском и латинском.

После раздела 387 года Восточная Армения все-таки сохранила на недолгое время и царскую власть, и всю государственную систему управления вместе с вооруженными силами и дворцовым бюрократическим аппаратом. Получается, что образованный армянин мог делать письменные переводы с греческого на ассирийский или латынь. А на армянский? До определенного периода не мог, потому что не было письменной традиции. Мало кто обращает внимание на фразу, которая присутствует во всех «цитатниках» биографии Маштоца: после обретения алфавита, окончательного определения букв и их графического обозначения учитель с учениками берется за перевод Священного Писания и переводит из басен Соломоновых следующие строки – «познать мудрость и наставления, понять изречения разума». Эта фраза высечена на входе в Матенадаран, над скульптурной группой Маштоца и коленопреклоненного перед ним ученика. А в те дни, казалось, эта фраза стала клятвенным заверением дальнейшей деятельности всех армянских учителей, своеобразной клятвой Гиппократа.

Миниатюра с изображением Месропа Маштоца и Саака Партева. Константинополь, 1651. Фото: wikipedia.org

Но есть одна маленькая деталь – этот музыкальный, словно церковным хором исполненный перевод показал, насколько гибким, емким и «рабочим» получился письменный язык. Постараемся понять: как бы хорошо мы не владели языком, первые четыре года нас учат в школе правильно писать. Потому что письменный язык – это приставки, суффиксы, падежи, союзы, запятые, переносы – то, что «изображается» в устной речи. На бумаге или пергаменте это необходимо фиксировать. А как писать, если не знаешь, если не было? Что считать ошибкой, а что правилом? Одно дело произносить, а другое – писать правильно. И, чтобы навести порядок, пришлось придумывать, выискивать среди слов, оборотов речи все то, что мы сегодня называем грамматикой, морфологией, синтаксисом армянского языка. А параллельно создавать и нотную грамоту, армянские бесподобные хазы.

Задача стояла невероятно сложная: раскрыть законы развития, образования, становления языка. Установить «родство» между закономерностями взаимопроникновения с другими языками.

Что должен был чувствовать человек с самым хорошим образованием своего времени, долгое время состоявший при дворцовой канцелярии, владевший несколькими языками, свободно писавший и читавший на этих языках, написав первое свое предложение на родном языке? Трудно представить. Но по делам его можно сделать вывод: он решил, что родной язык должен стать также титульным языком на его родине, государственным и – незаменимым.

Ерванд Кочар. Месроп Маштоц, 1962. Фото: kochar.am

Завоевания Александра Македонского превратили греческий во второй язык международного общения. До этого международным разговорным и письменным языком был арамейский. Активное использование в письменной практике двух «международных» языков стало одним из причин ассимиляции целых народов малоазийского полуострова, исчезновения древних государств. Распространение христианства стало второй ступенью в этом процессе. Прекрасно понимая всю ситуацию, Маштоц старался создать тот письменный литературный запас, который не только позволит создать и вести официальную переписку, но и определит направленность развития языка в дальнейшем. Запас в самом прямом смысле этого слова: запас для учебников, юридической сферы, науки, философии, истории…

Это и называется школой Маштоца, или Греческой школой. Для языка, у которого либо не было до этого своей грамматики, либо она была утрачена за двести-триста лет до деятельности Маштоца, это можно было сделать путем сравнения, сопоставления и выявления всего собранного материала. Все Средиземноморье поздней античности пользовалось грамматикой того языка, на котором писали и говорили, то есть греческого. Почти все переводы, к которому и подключились ученики Маштоца, делались с греческого и некоторые морфологические особенности перенимались также с древнегреческого языка.

Именно к такой деятельности в школе Маштоца готовились великие умы в лучших образовательных центрах Александрии, Антиохии, в Афинах (Афинский университет был упразднен только в 529 году указом Юстиниана). Они стали создателями эпохи, которая вошла в историю армянской литературы под названием «золотой век», именно они сохранили не только национальную историю, но и много античной переводной литературы, которая уцелела только на армянском языке.

Месроп Маштоц. Матенадаран. Фото: wikimedia.org

Первый Матенадаран основал сам Маштоц в Вагаршапате. Строго говоря, Матенадаран сегодня – это результат школы Маштоца, которая до сих пор с нами и, будем надеяться, останется и после нас на долгие века.

Когда закончился «золотой век» армянских переводчиков? Можно назвать более или менее четкое время: с уходом из жизни последнего ученика Маштоца.

Но в IX веке в Константинополе, в университете Магнавры, преподавал удивительный человек, патриарх Константинопольский Фотий Армянин, который в своих записях сообщает много интересного об армянине Месропе и указанном им пути. По этому же пути Константинопольский патриарх направил двух своих учеников из Магнавры, Мефодия и Кирилла (в миру Константина) в Моравию, на землю славян, проповедовать Слово Божие, но на родном, славянском языке, чтобы осталось Слово с ними на веки веков, как это сделали Маштоц и его ученики.

Историк, переводчик, преподаватель армянского языка Нуне Мхитарян специально для Армянского музея Москвы

Обложка: Григор Ханджян. Армянский алфавит (триптих «Возрождение»). Центр искусств Гафесчяна в Ереване

Из истории армянской педагогики и образования. Где начало?

Почему первые армянские переводчики и писатели причислены к лику святых