Поль Киракосян: художник без границ, рождённый в изгнании
Существуют люди, чья жизнь становится метафорой целой эпохи. Поль Киракосян принадлежит именно к таким фигурам — его биография читается как хроника XX века с его войнами, перемещениями народов и поисками идентичности. Родившись в 1926 году в Иерусалиме у армянских родителей, переживших Геноцид, он прошёл путь от мальчика в монастырском приюте до художника, которого Ливан провожал государственными похоронами.
«Он был человеком, рождённым без государства или нации, и описывал себя как человека, рождённого без границ», — вспоминает куратор Маиса Аль-Кассими. Эта фраза содержит ключ к пониманию искусства Киракосяна: его живопись говорит не о национальной принадлежности, а о самой сути человеческого существования.
История Поля начинается с трагедии, которую он никогда не пережил лично, но которая определила всю его жизнь. Родители бежали из Искендеруна в Иерусалим, спасаясь от Геноцида. Отец — слепой скрипач — практически отсутствовал в жизни семьи. Мать Рахель одна поднимала двоих сыновей, работая не покладая рук. С четырёх до семи лет Поль воспитывался монахинями ордена Дочерей Святого Винсента де Поля, затем жил в сиротском приюте салезианцев.
Эти годы наложили неизгладимый отпечаток. Образы женщин в тёмных одеждах, склонённых над детьми, будут преследовать его полотна десятилетиями. Мадонна с младенцем, написанная около 1960 года, выполнена в сумрачной золотистой палитре византийских икон, что отражает память тела о единственном доступном тепле в холодном мире приютов.
Мадонна с младенцем. 1960 год. Источник
Священники заметили необычный талант мальчика и отдали его в подмастерья к мастеру витражей. Позже он учился у итальянского художника Фернандо Манетти, осваивал арабскую каллиграфию у местного шейха. В середине 1930-х годов Поль уже впитывал визуальные языки разных культур, создавая внутри себя тот синтез, который позже назовут «арабским модернизмом».
В 1947 году семья Киракосянов снова была вынуждена бежать — на этот раз из Палестины в Ливан. Они прибыли на лодке и поселились в Бурдж Хаммуде, пригороде Бейрута, населённом армянскими беженцами. Здесь Поль встретил Жюльетт Индиан, свою будущую жену, которая тоже была художницей. Здесь он начал преподавать искусство в армянских школах. Здесь, среди людей с искалеченными судьбами, он нашёл главную тему своего творчества.
«Рассказы о насилии, которые он слышал от матери, и его собственный опыт конфликта и изгнания стали основными влияниями в его работе», — отмечают искусствоведы. Но Киракосян не стал художником протеста или обличения. Его живопись — это попытка осмыслить человеческое состояние в его наиболее уязвимых и универсальных проявлениях.
В 1950-е годы он создаёт серию работ, изображающих жителей Бурдж-Хаммуда: усталого рабочего, отдыхающего на полу («Нищета», 1948), измождённого носильщика («Кризис», 1948), женщин, теснящихся на рынке. Фигуры написаны в мрачных тонах, часто обведены чёрным контуром. Руки у них большие, ноги босые и грубые.
Мать и ребёнок. 1987 год. Источник
Талант Киракосяна был замечен быстро. В 1956 году за картины, представленные на «Осеннем салоне» в Бейруте, он получил стипендию итальянского правительства для учёбы в Академии изящных искусств во Флоренции. В 1959-м его работа «Продавщица цветов» была отмечена на первой Парижской биеннале. В 1962-м он получил грант французского правительства для обучения в парижской мастерской.
Европейский опыт изменил его живопись. В 1960-е годы фигуры на его полотнах начинают абстрагироваться. Человеческая форма фрагментируется, превращается в мозаику коротких прямоугольных мазков. «Корзина» (1962) — женщина, две девочки и корзина, плотно переплетённые друг с другом — написана поразительными комплементарными цветами: индиго-синим и оранжевым, лимонно-зелёным. Картина обладает светимостью витража — той самой техники, которую Поль осваивал ещё мальчиком.
К концу 1960-х фигуры становятся тоньше, вытягиваются. Некоторые изображения людей создаются одним длинным широким вертикальным мазком, как в работе «Тишина» (около 1969 года).
Но Киракосян никогда полностью не отказывался от узнаваемости. Его вертикальные полосы краски всегда можно прочесть как стоящие силуэты, ожидающих или просто наблюдающих людей. «Я позволяю фигурам парить на холсте, — объяснял художник, — я не рисую землю, я не рисую небо, поэтому вы не знаете, где они находятся».
В 1959 году на награждении Парижской биеннале в своей речи художника сказал, что произведения искусства — это «свидетельство нашего существования, и мы всегда будем находить в них что-то новое». Эта фраза раскрывает сущность его метода. Киракосян писал не для того, чтобы создавать красивые вещи. Он писал, чтобы зафиксировать само бытие — хрупкое, постоянно находящееся под угрозой, но упорно продолжающееся. Его картины периода гражданской войны в Ливане (1975—1990) наполнены этим ощущением. «Борьба за существование» (1988), написанная в период жестоких столкновений в Бейруте, изображает стоящие фигуры, собранные вместе. Они напоминают апостолов на византийских иконах или фреске Перуджино «Христос вручает ключи Святому Петру» (1482). Но у Киракосяна нет пространственной глубины, нет указания на место. Есть только люди, держащиеся друг друга.
Тема материнства проходит сквозь всё его творчество красной нитью. Мать, которая оставила его в приюте, чтобы он получил образование. Мать, чьё отсутствие он компенсировал всю жизнь. Мать как архетип надежды и защиты. «Центр мира» (около 1983 года) — женщина, нежно обнимающая ребёнка, написанная в оттенках белого — это квинтэссенция его видения.
Дочь художника Мануэлла вспоминает эпизод, который многое объясняет в методе отца. Однажды она вышла из ванной с полотенцем на голове, в цветном кафтане. Поль немедленно повёл её в мастерскую на десятом этаже с видом на море и горы и за считанные секунды написал её портрет. «В мастерской он был другим человеком, — говорит Мануэлла. — Казалось, он впадал в транс, входил в другое измерение, которое брало контроль над его телом. Что бы вы ни говорили, он вас не слышал».
Есть ещё одно свидетельство, записанное искусствоведом Мовсесом Цирани. Во время гражданской войны Поль смотрел по телевизору интервью с пожилым ливанским поэтом Михаилом Нуайме. Из Бразилии неожиданно прибыла племянница поэта с букетом цветов. Старик, который годами не видел родных, на глазах у зрителей пережил целую гамму эмоций: удивление, грусть, тоску, радость, сожаление. Киракосян попросил принести уголь и бумагу. Пока готовили материалы, программа закончилась. «Не беспокойся», — сказал он Мовсесу. И за несколько минут создал больше десятка портретов Нуайме, запечатлевших все его выражения — все живые, все поразительно точные.
Цирани описывает и другой случай. Поль позвонил ему через год после смерти его брата Бедика, поэта: «Приходи в мастерскую. Сегодня я оживлю твоего брата. Я нарисую его по памяти, приходи помочь». Бедик наизусть знал почти всё из «Книги скорбных песнопений» Григора Нарекаци и читал её вслух — на грабаре, древнеармянском. Киракосян, для которого армянский был одиннадцатым выученным языком, утверждал, что всё понимает. Он разговаривал с умершим Бедиком, произнося: «Лоб у тебя открытый, высокий, ты два человека в одном, поэт и бунтарь, грустный, но гордый...». И за минуты создал десяток набросков, а затем два больших портрета — один задумчивый, другой яркий. «Если бы я рисовал по фотографиям, — сказал Поль, — твой брат остался бы мёртвым. Я его оживляю».
Автопортрет. 1948 год. Источник
В 1974 году с Киракосяном произошло несчастье, которое могло бы сломить кого угодно. Лифт застрял между этажами из-за отключения электричества. Беременная женщина в кабине начала паниковать. Поль разбил стеклянную дверь, чтобы впустить воздух. В этот момент электричество вернулось, лифт двинулся, нога художника оказалась зажата и была ампутирована. Он стал носить протез.
От дочери Поль скрывал увечье, пока она случайно не увидела искусственную конечность. Тогда он сказал, что у него три ноги, третья — бионическая, как у героя американского сериала «Человек на шесть миллионов долларов». Мануэлла верила, что новая нога позволяет отцу бегать быстрее и прыгать выше.
«Отец не впал в депрессию после потери ноги, — вспоминает она. — Все остальные были в депрессии, но не он». Более того, за двадцать лет до аварии Киракосян писал людей с ампутированными ногами — этот образ повторялся в его работах с 1956 по 1970-е годы.
Он продолжал работать. Даже в больнице после операции не прекращал рисовать. Во время гражданской войны, когда большинство художников, особенно палестинцев, бежали из страны, Киракосян остался. Живопись была для него способом избежать чувства страдания и нищеты — или, точнее, трансформировать их во что-то осмысленное.
При жизни Поль Киракосян выставлялся по всему миру: в Париже в Институте арабского мира (1991), в галерее Коркоран в Вашингтоне (1970), во Флоренции, Милане. Его работы покупали коллекционеры из Европы и Америки. Но сердцем он всегда принадлежал Ливану.
«Он был арабским патриотом до мозга костей, — говорит Мануэлла. — Презирал колониализм и понимал, что за ним стоят определённые повестки». Киракосян много читал — на армянском, арабском, французском, английском, итальянском. Любил Баха и Бодлера, философию и поэзию арабского мира. Журналисты были его друзьями. Он был великим оратором и рассказчиком, в 1987 году даже выступал с лекцией в ООН.
Несмотря на известность и достаток, Поль всегда считал себя представителем рабочего класса. Был великим филантропом, помогал менее привилегированным. «Он радовался простым и маленьким удовольствиям и презирал излишества», — вспоминает дочь.
Двадцатого ноября 1993 года Поль Киракосян завершил свою последнюю работу. Он был взволнован и сказал дочери Мануэлле: «Я наконец достиг того, к чему всегда стремился, — соединил старое и новое в одной картине». Это была его лучшая работа, как он сам признался. В тот же день художник умер от сердечного приступа. Картину семья назвала «Прощание» (L'Adieu). Она осталась неподписанной и хранится в семейной коллекции.
Ливан устроил Киракосяну государственные похороны. Человек без государства, рождённый в изгнании, получил высшую честь от страны, ставшей его домом.
Сегодня работы Поля Киракосяна находятся в крупнейших музеях мира: Британском музее в Лондоне, Национальном музее современного искусства в Центре Помпиду в Париже, Институте арабского мира, музее Матхаф в Дохе, фонде Barjeel в Шардже. В 2018 году одна из его картин была включена в постоянную коллекцию Центра Помпиду — это признание мирового значения художника.
В 2011 году семья создала Фонд Поля Киракосяна. Мануэлла, младшая дочь, посвятила жизнь архивированию и популяризации наследия отца. «Я начала архивировать его работы, чтобы быть ближе к нему после смерти, — признаётся она. — Я хотела узнать, кем был отец до моего рождения, и узнала его лучше именно через архивирование». В 2018-м вышла самая полная монография о художнике — «Поль Киракосян: Смещая модернизм» (Displacing Modernity), подготовленная кураторами Сэмом Бардауилем и Тиллем Фельратом.
Поль Киракосян прожил жизнь, полную потерь и обретений. Он потерял родину, потерял детство, потерял ногу. Но обрёл дар видеть человека в его сущностной беззащитности и величии. Его кисть двигалась со скоростью сердцебиения, без раздумий, напрямую соединяя внутреннее видение с поверхностью холста. В этом была его магия — и его честность.
Армянский искусствовед Мовсес Цирани писал: «Если бы Киракосян родился в европейской стране, сегодня его имя стояло бы в ряду величайших художников мира». Возможно, этот день не за горами. Международное признание растёт, выставки проходят в Берлине и Париже, монографии издаются на разных языках. Но главное не в этом. Главное в том, что сказал сам художник, принимая премию на Парижской биеннале в далёком 1959 году: произведения искусства — это свидетельство нашего существования, и мы всегда будем находить в них что-то новое.
Поль Киракосян оставил нам это свидетельство. Теперь наша очередь — находить в нём смыслы, актуальные для нашего времени.
Источники:
ՄՈՎՍԷՍ ԾԻՐԱՆԻ. Փոլ Կիրակոսեանի Մահուան 25-ամեակին Առիթով. Կիրակոսեան Երեւոյթը // Aztag Daily. — Յունիս 8, 2018. — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025). (aztagdaily.com)
The UAE pays homage to Beiruti modernist Paul Guiragossian // The National [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).
Paul Guiragossian — выставочный каталог (PDF) // Barjeel Art Foundation [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).
Charting Paul Guiragossian’s Journey // Sultan Sooud Al Qassemi — Press [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).
Remembering Paul Guiragossian: «My father, the greatest storyteller I know» // The National [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).
Paul Guiragossian // DAF Beirut (Digital Art Foundation) [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).
Artist Estates: Paul Guiragossian // Selections Arts [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).
Paul Guiragossian — Biography // Paul Guiragossian Foundation [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).
Paul Guiragossian // Artsy [Электронный ресурс]. — Режим доступа: URL (дата обращения: 22.10.2025).