9 мая воскрешает в памяти всех жителей постсоветского пространства великую Победу над немецким нацизмом, итальянским фашизмом и их союзниками в Европе, а затем и японским милитаризмом в Восточной Азии. В этом контексте Турция, на протяжении многих военных лет плодотворно и активно сотрудничавшая с нацистской Германией, вроде как врагом всего прогрессивного человечества того времени, не считается. Прежде всего потому, что Анкара так и не вступила в войну против СССР, с одной стороны — трусливо и малодушно, а с другой — достаточно успешно играя на противоречиях между дипломатиями Советского Союза, Германии и Великобритании. Однако истинное отношение Турции и турецкого общества 40-х годов к противостоявшим сторонам показывают события 1941–1942 годов, когда турецкие войска в количестве до 50 дивизий сосредоточились на границах Советской Армении, ожидая лишь поражения армии СССР на Волге. Впрочем, обо всем по порядку.

*Подписание турецко-немецкого «Пакта о ненападении» 18 июня 1941 года. Фото из открытых источников*

С 1921 года Турция, как известно, считалась сначала союзником, а потом — крупнейшим партнером Советского Союза на Ближнем Востоке. Именно эти «бренды» позволили её лидеру Мустафе Кемалю Ататюрку не только получить огромную советскую помощь в борьбе против греческой армии, поддержанной войсками Антанты, но и присоединить к Турецкой республике значительные территории Западной и даже Восточной Армении (например, Карс), многие из которых ранее входили в Российскую империю. Теплые отношения Москвы и Анкары продолжались до 1938 года и завершились как из-за изменения внешнеполитической конъюнктуры, так и по личным причинам — из-за принятия турецкими властями, пожалуй, главного политического противника Сталина тех лет — Льва Троцкого.

В начале Второй мировой войны Анкара сблизилась с антисоветскими (СССР тогда, наоборот, сблизился с гитлеровской Германией) западными демократиями — Великобританией и Францией, подписав с ними договор о взаимопомощи. Впрочем, никто данный договор исполнять не собирался — подобное соглашение действовало у Лондона и Парижа с Польшей, но не помешало, однако, нацистской Германии беспрепятственно разгромить Польшу и оккупировать её в 1939 году. Неудивительно, что, когда Германия и Италия объявили войну Франции, Турция, несмотря на требования англичан и французов, не вступилась за своего «союзника», разгромленного в итоге за 40 дней.

Более того, уже 18 июня 1941 года турки подписывают «Пакт о ненападении» с Германией, не разрывая, впрочем, союзнических отношений с Великобританией — единственным из оставшихся на тот момент «прежних» своих союзников. В Турции в то время царила настоящая истерия, связанная с боязнью оккупации страны то немцами, то Советским Союзом. Военного потенциала турецких войск явно не хватало для эффективной обороны страны от какого-либо из её потенциальных соперников. Неудивительно, что начавшаяся 22 июня 1941 году война между Германией и СССР стала настоящим праздником для Турции. Подписавший всего лишь за 4 дня до её начала упомянутое соглашение с немцами министр иностранных дел страны Шюкрю Сараджоглу был вынужден даже на сутки отключить телефон — настолько много поздравлений он получал практически в режиме нон-стоп. Сам же он, по отзывам британского посла в Турции Хью Монтгомери Нэтчбулл-Хьюджессена, «радовался как ребенок». Проявлял радость и президент Исмет Инёню, и военное руководство страны. Тогда в Турции никто не сомневался, что война будет выиграна Германией быстро и без особых проблем.

*Пулемёты MG 08 на минарете Айя-Софии в Стамбуле. Сентябрь 1941 года. Фото из открытых источников*

Не скупились турецкие политики, журналисты и общественные деятели и на славословия в адрес Третьего Рейха и его фюрера. Газета «Джумхуриет», к примеру, в день начала войны заявила, что Адольф Гитлер являлся единственным лидером, по-настоящему понимавшим Ататюрка. Гораздо более словоохотливы и деятельны оказались турецкие националисты, активизировавшиеся после начала советско-германского противостояния, однако действовавшие в антисоветском ключе задолго до него. О намерении турецких правящих кругов выступить на стороне Германии в случае её возможного противостояния с СССР докладывала турецкая разведка еще в 1940 году.

Берлин, в свою очередь, активно подогревал такого рода настроения в Турции, не скупясь на обещания интеграции Анкары с объединенной под властью нацистов Европой, передачи ей территорий советского Южного Кавказа, включая Восточную Армению и богатый нефтью Азербайджан, её политической элите. Не забывали немецкая дипломатия и агентура и о более широких слоях турецкого общества, распуская среди них слухи о, якобы, тайном принятии Гитлером ислама, его отмеченностью и избранностью Аллахом и т.д.

Впрочем, вступить в 1941 году в войну против СССР на стороне Германии турецкое руководство побоялось — оно по-прежнему не располагало для этого достаточными военными силами. Прекрасно осведомленный о состоянии последних, британский премьер Уинстон Черчилль писал, что помимо 50 дивизий «храброй турецкой пехоты» у республики, фактически, не было ничего — ни современной авиации, ни сколько-нибудь значимых танковых сил, ни зенитной или противотанковой артиллерии, ни промышленного потенциала для их создания. В турецкой армии практически отсутствовала современная связь, а радаров не было вовсе. Более того, культурно-образовательный уровень турецкого общества в те годы был таков, что не было возможности даже освоить упомянутые виды вооружений, даже будь они экстренно поставлены в страну.

Рузвельт, Инёню и Черчилль на второй Каирской конференции 4–6 декабря 1943 года. Фото из открытых источников — *Рузвельт, Инёню и Черчилль на второй Каирской конференции 4*–*6 декабря 1943 года. Фото из открытых источников*

Именно поэтому уже 26 июня 1941 года официальная и несколько протрезвевшая после нескольких дней радости и ликования Анкара выступила со специальной нотой, заявляя о своем нейтралитете.

Это никак не помешало наращиванию в турецком обществе антисоветской, антирусской и антиармянской истерии, расцвету пантюркистских настроений, постоянным призывам к созданию «Великого Турана» на землях советского Кавказа, Крыма, Поволжья и Средней Азии. Именно в то время в Турции стали публиковаться карты данного мифического и желаемого пантюркистами гособразования, расположенного, прежде всего, на территориях СССР. К сожалению, в этом отношении турецкие милитаристы и националисты оказались последовательными — они публикуют подобные документы с завидной регулярностью вплоть до наших дней. Немецкий посол в Анкаре Франц фон Папен докладывал в Берлин о том, что, в свете успехов Вермахта, турки намеревались вернуться к положению 1918 года, присоединив к себе бакинские нефтяные промыслы и окончательно решив за счет захвата Советской Армении армянский вопрос.

Турецкие военные деятели активно изучали германский боевой опыт прямо на поле боя — осенью 1941 года делегация, возглавляемая начальником Военной академии Турции генералом Али Фаудом Эрденом, побывала по приглашению немцев на их Восточном фронте. Пробовали турки «прощупать» Красную Армию и самостоятельно — на границах с Советской Арменией они регулярно устраивали диверсии и вооруженные провокации, вынуждая СССР держать находившиеся там войска в боевой готовности. Тому были и более серьезные причины — турецкое руководство уже в июне 1941 года отправило на границы с АрмССР дополнительные войска — вопреки протестам советской стороны.

*Затонувший в Чёрном море немецкий транспорт «Santa Fe». Источник: shipshub.com*

Однако куда более опасные события были инициированы Анкарой в следующем, 1942 году. Надо отметить, что Турция в тот период, помимо нескрываемого желания напасть на СССР, стала ареной противостояния спецслужб того же Советского Союза, Германии и Великобритании, что выливалось зачастую не только в кражу информации и попытки влиять на турецкие власти, но и в открытое вооруженное противостояние между ними, покушения и убийства. Неудачное покушение, предположительно, советской разведки на упомянутого фон Папена привело к аресту турецкой полицией главы советской резидентуры в стране Георгия Мордвинова и ещё большему ухудшению советско-турецких отношений. А когда летом того же года Вермахт предпринял мощнейшее наступление на советские Поволжье и Кавказ, Анкара приступила к срочной мобилизации. Численность турецкого контингента на границе с Советской Арменией была увеличена до 26 (по другим данным — до 50) дивизий (примерно 500 тысяч человек), в два с половиной раза превысив по численности находившиеся на Южном Кавказе советские части. Общая же численность турецких войск в 1942 году составила около 1 миллиона человек.

Именно тогда ставший уже премьер-министром Сараджоглу заявил немецкому послу, что страстно желает уничтожения России и воспринимает оное как подвиг Гитлера, главный за всё столетие. Того же, по словам премьера, желал и весь турецкий народ. Сараджоглу признался, что для Турции русская проблема была бы решена, если бы Германия смогла уничтожить хотя бы половину всех русских, а также вывести из-под влияния России «русифицированные области проживания национальных меньшинств», которые затем следует воспитать врагами славянства. В этом плане геноцидальные действия немцев на территории Советского Союза, по его же собственным словам, главу турецкого правительства удовлетворяли вполне.

При этом Турция продолжала заявлять о своем нейтралитете, хотя даже формально ему не следовала. Турки перманентно и без перебоев поставляли в Германию стратегическое сырьё, пропускали через проливы Босфор и Дарданеллы в Черное море немецкие и итальянские военные корабли и, как было упомянуто выше, устраивали пограничные провокации. Возможно, немаловажным фактором затянувшихся вплоть до разгрома немцев под Сталинградом «раздумий» о вмешательстве в войну турецкого руководства стали успешные действия советских спецслужб. С одной стороны они постоянно угрожали поднятием на территории Турции курдского восстания, а с другой дезинформировали Анкару, к примеру, завышая число своих войск на Кавказе и в Советской Армении. В частности, в критическое, переломное время Сталинградской битвы турецкое правительство «проглотило» дезинформацию о переброшенных туда с Дальнего Востока советских 50 дивизиях.

Советские скульптуры на ставшем символом битвы под Сталинградом фонтане «Бармалей». Фото из открытых источников

Итоги битвы под Сталинградом окончательно и бесповоротно отбили у турок охоту не только воевать с СССР, но и поддерживать Германию вообще. Впрочем, надо было как-то объяснить досадный и неприятный факт концентрации на советских границах турецких войск. И тогда президент Инёню, излив на себя буквально потоки политического вазелина, заявил, что они там находились… для предотвращения возможной высадки немецких десантов на черноморском побережье СССР! Очевидно, десантов с тех самых кораблей, которые турки беспрепятственно пропускали через черноморские проливы! Впрочем, нейтралитет Турции, а затем и её вступление, пусть и формальное, в войну против Германии, еще были нужны и СССР, и их союзникам, и Анкару «простили». Но это — уже совсем другая история.

События же 1941–1942 годов на советско-турецкой границе, в советско-турецких и германо-турецких отношениях должны были стать для СССР, а затем и России уроком, который давно усвоили и непрерывно ретранслируют Армения и армянский народ — Турция понимает только силу и не меняет своих политических принципов десятилетиями и веками. Вступлению её в Великую Отечественную и Вторую мировую войны помешала лишь военная слабость страны и трусость ее политического руководства, однако это никак не отменяет агрессивных и экспансионистских устремлений Анкары. Последние высказывались ее руководством в 40-е, и высказываются и даже реализуются сейчас. А значит, ничего в этом плане не поменялось. Более того, ушедшая, в отличие от Германии и её союзников, от политической и исторической ответственности и за события Второй мировой войны, и за Геноцид армян и других народов в Первую мировую, Турция беспрепятственно продолжает свою внешнеполитическую линию на построение «Великого Турана», оккупацию и ассимиляцию соседних и дальних земель, основная тяжесть которой сейчас — сравнительно мелкие государства Южного Кавказа и Ближнего Востока — Армения, Ирак, Сирия. Вне сомнения, сейчас, как и в 40-е, её можно остановить. Но для этого исторические уроки должны быть усвоены, а действия на их основе в политической и военной плоскости — предприняты незамедлительно.

Антон Евстратов,
кандидат исторических наук,
преподаватель Российско-Армянского (Славянского) университета,
журналист, заместитель главного редактора портала Kavnews

Обложка: из открытых источников

Нельсон Степанян — гроза фашистов всех времен и народов