Армяно-еврейский вестник «Ной»: путь и замысел Вардвана Варжапетяна
В начале 1990-х, когда Советский Союз распался на осколки прежних республик и культур, а Москва превратилась в лихорадочный центр новой России, в место пересечения судеб, языков и традиций, Вардван Варжапетян принял решение, которое казалось безумием: издавать армяно-еврейский журнал тиражом 999 экземпляров.
Журнал получил имя «Ной». Библейский старец, спасший род человеческий от всемирного потопа, стал покровителем издания, призванного наводить мосты между тремя культурами: армянской, еврейской и русской. В замысле чувствовалась смелость и даже личная необходимость, ведь биография автора сама была таким мостом. Варжапетян родился в эвакуации, в Уфе, в сентябре 1941 года, когда гитлеровские армии рвались к Москве, а судьба миллионов была в опасности. Его отец, армянин из древнейшего рода Ван, пережил Геноцид 1915 года, мать же была еврейкой. Две великие трагедии XX столетия встретились в одной семье.
Варжапетян к моменту создания журнала был уже состоявшимся литератором. Автор более двадцати книг, биограф великих: Овидия, Ли Бо, Омара Хайяма, Франсуа Вийона, Афанасия Никитина, доктора Гааза. Его проза отличалась особым вниманием к человеку, попавшему в исторический излом, к личности, вынужденной делать выбор в экстремальных обстоятельствах. В Союз писателей его рекомендовали Булат Окуджава и Борис Васильев, фронтовики, люди, прошедшие сквозь войну и сохранившие в себе способность различать подлинное в людях. Варжапетян выполнил новый перевод Торы на русский язык, работа, требующая не только филологической точности, но и духовного порыва. Однако самым пронзительным его текстом стала книга «Число бездны».
Это не была книга в обычном смысле. На её страницах не было ни слов, ни фотографий — только цифры. 5.820.960 чисел, написанных собственноручно, без пробелов, переносов, каких-либо разделительных знаков. Каждое число обозначало человека, погибшего в гитлеровском Геноциде. Варжапетян в предисловии писал, что, возможно, это навязчивая идея, но он знал, что для числа жертв Катастрофы нужно особое понятие — число бездны. Если кто-то хочет его произнести, он должен будет выписать почти шесть миллионов знаков.
Создание журнала «Ной» было продолжением той же этической и эстетической работы. Первый номер вышел в 1992 году, когда в стране царили хаос и неопределённость, экономика разваливалась, социальные связи разрывались, люди искали новые опоры для существования. В этих условиях издание журнала на стыке культур выглядело способом начать новый диалог, привнести понимание между народами, пережившими сходные испытания. Журнал открывался стихотворением Сергея Аверинцева, которое задавало камертон всему проекту:
Ограненные скалы Солима
Ограненные скалы Солиманад лоном могильного дола; ограненный шатер Арарата,что храм о кровле островерхой.
И горе, и древнее горе:
запрокинуто над камнем
горло уготованной жертвы,
певчая гортань, где молкнет
чудной молви щебет и лепет,
и разбито крыло птичье,
и круглая глава никнет
на тонком стебле обреченном,
отроческой вые Ицхака.
В первом же номере было опубликовано интервью с президентом Армении Левоном Тер-Петросяном, где тот говорил о новой геополитической роли своей страны. Армения, прежде бывшая тупиком на окраине Советской империи, в условиях независимости могла превратиться в перекрёсток между Востоком и Западом. Разрушенный Ливан утратил функцию культурного и экономического моста, Израиль не мог её взять на себя из-за конфликтов с арабским миром, и в этой атмосфере открывалось пространство для новых игроков. В этой логике угадывалась смелая попытка переосмыслить судьбу малого народа, превратить его географическое положение и культурную сложность в преимущество.
Журнал не ограничивался локальной повесткой. В нём публиковались тексты, которые русскому читателю были практически недоступны. Во втором номере появилась «Ночь» Эли Визеля, первое произведение, сделавшее его знаменитым. В пятом номере вышел роман того же автора «Рассвет». Визель, переживший Освенцим и Бухенвальд, стал свидетелем и летописцем Катастрофы. Его проза не была беллетристикой в привычном смысле. Это было свидетельство, документ, запечатлевший распад мира и невозможность прежнего языка. Публикация его текстов в России девяностых имела особое значение, поскольку страна только начинала осознавать собственную историю репрессий и лагерей, и голос Визеля мог стать ориентиром в этой трудной работе памяти.
Третий номер «Ноя» принёс ещё одно открытие: эссе Сола Беллоу «В Иерусалим и обратно». Нобелевский лауреат, мастер романа идей, был малоизвестен в России. Его внимание сосредоточивалось на взаимоотношениях Запада и Востока, Америки и Израиля, еврейства и христианского мира. В эссе содержалась полемика с Сартром, размышления о геополитике, анализ идентичности. Беллоу, по происхождению из России, по воспитанию американец, размышлял о том, что значит быть евреем в стране, где свобода сочетается с прагматизмом, где религиозная традиция встречается с секулярным рационализмом. Его текст был одновременно личным признанием и философским исследованием.
Обложка 11 выпуска журанала «Ной». Источник
Четвёртый номер журнала был отмечен статьёй Григория Померанца «Из снов о справедливом возмездии», где автор полемизировал с Александром Солженицыным. Тема раскаяния и самоограничения как категорий национальной жизни была болезненной для России. Померанц, культуролог и философ, предлагал взгляд, отличный от солженицынского морализма. Он говорил о сложности прощения, о невозможности простых формул, когда речь идёт об исторической вине и памяти. В шестом номере Вера Чайковская писала о еврейской ветви русской культуры, о том, как эта ветвь обогатила и усложнила русскую литературу, философию, науку. В седьмом номере появилась статья Милтона Фридмена «Капитализм и евреи: анализ парадокса». Экономист размышлял о странном феномене: протестантская Америка традиционно идентифицировала себя с ветхозаветным Израилем и уважала евреев, но сами евреи часто становились идеологами антикапиталистических движений. Этот парадокс Фридмен объяснял реакцией на антисемитские стереотипы. Евреи либо принимали роль торговцев и финансистов, либо яростно её отрицали, выбирая путь революционного переустройства мира.
Восьмой номер вышел в 1994 году и принёс неожиданный поворот. В нём был опубликован роман норвежского писателя Тора Оге Брингсверда «Минотавр», пересказ древнегреческого мифа глазами современного сознания. Журнал словно расширял свою географию, выходил за рамки армяно-еврейского диалога, включая в него европейскую культуру, античность, мифологию. Этот выход был органичен. Ведь и армянская, и еврейская традиции были частью большого средиземноморского мира, где греческая философия, библейское откровение и восточная мудрость переплетались в сложные узоры.
Журнал «Ной» просуществовал пять лет, с 1992 по 1997 год. Это был короткий срок, но его влияние трудно переоценить. В эпоху, когда Россия металась между западничеством и поисками национальной идентичности, «Ной» предлагал иную перспективу — неовизантийскую, если пользоваться условным термином. Перспективу, в которой Восток и Запад не противостояли, а встречались, перетекали друг в друга, образуя новую ткань культуры. Армяне и евреи, два народа диаспоры, два народа, пережившие Геноциды в XX веке, могли говорить друг с другом на языке общей боли, общей памяти и общей надежды. Русская культура, вобравшая в себя византийское наследие и европейское просвещение, становилась пространством для этого разговора.
Варжапетян не был наивным идеалистом. Он знал, что мосты строятся медленно, что диалог культур требует терпения и мужества. Тираж в 999 экземпляров говорил о том, что издатель не рассчитывал на массового читателя. Он обращался к тем, кто способен услышать, кто готов к сложной интеллектуальной работе. В этом была и смелость, и трезвость. После 1997 года журнал прекратил существование, однако причины этого не афишировались. Возможно, иссякли средства. Возможно, изменилась общественная атмосфера. Россия конца девяностых уже не была той страной, что в начале десятилетия.
Картина «Старик» авторства Николая Никогосяна, опубликованная в последнем номере журнала «Ной». Источник
Но журнал оставил значительный след в культуре. Имена авторов, публиковавшихся в «Ное», сами по себе были созвездием: Аверинцев, Окуджава, Рейн, Карабчиевский, Микушевич, Смоктуновский. Это были люди, для которых культура была не развлечением, а способом существования, формой борьбы с распадом, хаосом, забвением. Их присутствие в журнале придавало ему вес и достоинство.
Недолгая история «Ноя» говорит о том, что культурные проекты не измеряются тиражами и продолжительностью жизни. Важнее то, что они успевают сказать, какие смыслы успевают передать. Варжапетян создал пространство, где армянин и еврей, христианин и иудей, русский и европеец могли встретиться не как враги или конкуренты, а как собеседники, ищущие общий язык. В постсоветской России, расколотой национализмами и фобиями, это был искренний и важный поступок, требующий ежедневного труда, вложения сил, средств, времени.
Сегодня, когда прошло больше четверти века с момента закрытия журнала, его опыт выглядит актуальным. Мир снова расколот, границы снова стремятся к закрытию, культуры снова ищут основания для самоутверждения через противопоставление другим. В этой ситуации память о «Ное» может стать напоминанием, что диалог возможен, даже когда кажется, что разговаривать не о чем. Армяне и евреи, пережившие трагедии мирового масштаба, нашли язык для разговора. Они не забыли прошлое, но не позволили ему превратиться в тюрьму. Журнал «Ной», как тот библейский ковчег, нёс в себе семена будущего, надежду на то, что после потопа земля снова зазеленеет.
Вардван Варжапетян продолжал писать и после закрытия журнала. Его книга «Возвращение Ноя» вышла в 2000 году, роман «Пазл-мазл. Записки гроссмейстера» был опубликован позже. Он оставался верен своим темам: история и личность, выбор и судьба, память и забвение.
Вардван Варжапетян издавал журнал для тех, кто готов был войти в небольшой круг, принять эстафету памяти и диалога, для тех читателей, которые понимали, что после всех катастроф XX столетия, после Геноцидов и мировых войн единственный путь вперёд пролегает через глубокое осмысление прошлого, а не через его забвение, через поиск справедливости, а не через жажду мести, через готовность открыться другому, преодолевая естественное желание замкнуться в защитной оболочке собственной травмы. Журнал «Ной» был попыткой реализовать этот сложный, требующий мужества путь на практике, и в этой попытке заключается его непреходящая ценность для тех, кто продолжает искать основания для диалога между культурами, народами и традициями в мире, где разделение часто кажется более естественным, чем встреча.
Источники:
«Ной» — армяно-еврейский вестник [Электронный ресурс] // Internet Archive. — [б. д.]. — URL (дата обращения: 26.11.2025).
Андрюшкин, А. «Ной». Армяно-еврейский вестник. № 1–8 [Электронный ресурс] // Новый мир. — 1995. — № 1. — URL (дата обращения: 26.11.2025).
Деревянкин, Ф. Четыре сна Вардвана Варжапетяна [Электронный ресурс] // V–A–C Sreda. — [б. д.]. — URL (дата обращения: 26.11.2025).
Новинки [Электронный ресурс] // Лехаим. — 2010. — № 12 (224). — URL (дата обращения: 26.11.2025).
Беловецкий, Д. Приговор для всех [Электронный ресурс] // Огонёк. — 1998-06-28. — № 25 (4560). — URL (дата обращения: 26.11.2025).