Райский сад Мари Балиан
В 1998 году художница Мари Балиан взяла в руки кувшин для воды. Это была одна из последних работ её мужа Сетрага — главного гончара знаменитой иерусалимской мастерской, созданная им незадолго до смерти в 1996 году. На обожжённой глине рука Мари вывела знакомые, полные жизни растительные образы. Этот кувшин стал не просто произведением искусства, а символом целой жизни — истории любви, потери, преемственности и творческой революции, которую одна хрупкая женщина устроила в многовековом ремесле, превратив его в высокое искусство.
Кувшин, незавершённый мастером-гончаром Сетраком Балианом в 1996 году. Ручная роспись Мари Балиан (1998). Находится в экспозиции Музея Виктории и Альберта в Лондоне. Источник
История Мари Балиан, урождённой Алексанян, начинается задолго до её рождения. Корни Мари — в Кютахье, небольшом турецком городке, который веками был центром армянского керамического искусства. Её семья принадлежала к династии мастеров, чьи руки веками превращали глину в изразцы и посуду. Но в начале XX века история сделала жестокий поворот. В 1917 году, спасаясь от Геноцида армян, семья была вынуждена бежать. Пешком они добрались до Греции, а оттуда переправились во Францию.
В 1924 году в Марселе на свет появилась Мари. Выросшая в Лионе, она с раннего детства не мыслила себя без рисования. В шесть лет девочка уже уверенно держала карандаш, а в десять — писала портреты. Талант привел её в престижную Национальную высшую школу изящных искусств в Лионе. Казалось, её ждет карьера художника, но финансовые трудности заставили Мари бросить учёбу. Судьба готовила для неё другой путь — путь, который вернёт её к ремеслу предков.
В 1953 году она познакомилась с дальним родственником — Сетрагом Балианом, потомком другой известной семьи керамистов из Кютахьи. Он как раз собирался в Англию, чтобы учиться у легендарных мастеров Рэя Финча и Бернарда Лича. Год спустя, в 1954 году, они поженились в Вифлееме, и Мари переехала в Иерусалим, чтобы навсегда связать свою жизнь с династией Балиан и Святой землёй.
Мастерская, в которую вошла Мари, уже была легендой. В 1919 году британские власти, управлявшие Палестиной, решили отреставрировать изразцы на святыне Купола Скалы. Для этой миссии они пригласили из Кютахьи лучших армянских мастеров — Давида Оганесяна, выдающегося живописца Мкртыча Каракашяна и искусного гончара Нешана Балиана, деда Сетрага. Они не только выполнили заказ, но и основали в Иерусалиме школу-мастерскую, где обучали ремеслу сирот, выживших после Геноцида.
Нешан Балиан-старший держит скрипку, а Мкртыч Каракашян с удом отдыхают после тяжёлого рабочего дня. Источник
Мастерская, созданная Нешаном Балианом и Мкртычем Каракашяном процветала до 1966 года, кпосле семьи решили разделиться. Так мастерская Балиан, ставшая известной как «Палестинская керамика» (Palestinian Pottery), начала свой самостоятельный путь под руководством Сетрага Балиана, сына Нешана. И именно в этот момент на авансцену вышла его жена — Мари.
До прихода Мари иерусалимская керамика следовала традиционным, довольно статичным канонам. Мари, с её европейским художественным образованием и врождённым чувством цвета и композиции, привнесла в древнее ремесло невиданную динамику. Она сломала строгую симметрию, наполнив свои работы движением и жизнью.
Вдохновение она черпала повсюду. Главным источником для неё стали древние мозаичные полы, обнаруженные археологами в окрестностях Иерусалима. Особенно ее поразила мозаика «Древо жизни» из дворца Хишама в Хирбат аль-Мафджар, изображающая плодоносящее дерево, газелей и нападение льва. Эти образы — газели, птицы, деревья — стали знаковыми для её творчества.
Так родилась её уникальная концепция — «сады и пейзажи рая». На плитках и кувшинах Мари Балиан павлины начали прихорашиваться, газели — резвиться, а гирлянды цветов — струиться живым потоком. Она возвысила ремесло до уровня изобразительного искусства. Сама художница чувствовала глубокую, почти мистическую связь с мастерами прошлого. «Это легко для меня. Как будто я уже делала это раньше, в четвертом, пятом или шестом веке», — говорила она, осознавая себя звеном в древней цепи традиций, которую ей суждено было спасти от забвения.
Её стиль не остался незамеченным. Мари стала одной из икон художественного мира Иерусалима. Настоящая мировая слава пришла в 1992 году, когда Смитсоновский институт, национальный музей США, посвятил ей персональную выставку «Виды рая». Экспозиция, состоявшая из более чем 20 монументальных панно, имела такой ошеломительный успех, что её продлили до полугода.
Мари Балиан сидит у одной из своих потрясающих фресок из плитки у входа в Смитсоновский институт в 1992 году. Источник
После этого триумфа последовали выставки в Бостоне, в Музее Эрец-Исраэль и в Испании. Её работы вошли в коллекцию лондонского Музея Виктории и Альберта, а её искусство было увековечено на почтовой марке. О жизни и творчестве Мари Балиан израильский режиссёр Яэль Кацир сняла отмеченный наградами документальный фильм «Отблеск рая».
Вершиной монументального творчества Балиан стало огромное панно «Проблеск рая» (2004) — фреска из тысячи плиток размером 4 на 6 метров. Эту работу, полную надежды, она подарила городу Иерусалиму как вечный символ мира.
Мари Балиан ушла из жизни 13 сентября 2017 года, но её наследие продолжает жить. Сегодня семейной мастерской управляет её сын Нешан Балиан младший, получивший образование инженера-керамиста в США. Вместе с ним работают и его дети — четвертое поколение династии. Они бережно хранят стиль, созданный их матерью и бабушкой, и несут красоту армянской керамики Иерусалима всему миру.