Священные камни Кафедрального Собора
Говорят, человеческая память — живая. Может, это значит, что человек помнит, пока жив. Но можно истолковать иначе. Память живёт внутри нас параллельной жизнью, собирая по крохам всё, что с нами происходит, храня нужное и ненужное где-то у себя, словно верная служанка — хранительница шкатулки с украшениями. Иногда какое-нибудь событие заставляет открыть крышку этой шкатулки — и тогда от сияния собранного останавливаешься, перебираешь содержимое и удивляешься: как можно было обладать такой красотой — и забыть о ней? Как такое возможно?
Вот, скажем, как можно было забыть историю о священных камнях Эчмиадзинского Кафедрального Собора? Как не сложить из неё целое парюру — комплект, в котором каждый эпизод сам по себе драгоценен.
Совсем недавно завершились реставрационные работы Кафедрального Собора Первопрестольного Эчмиадзина — храма, место возведения которого указал самому Григорию Просветителю Единородный Сын Божий. Царь Трдат, царица Ашхен и сестра царя Хосровидухт трудились вместе с новообращённым народом. По легенде, царь на своих могучих плечах носил тяжёлые глыбы, которые затем обтёсывали умелые мастера, придавая им правильные формы. В этом нелёгком труде его укрепляло благословение Просветителя. Бывший мучитель и его бывший пленник общими усилиями строили новый храм Божий — и вместе с ним новую страну, в чём им помогала новая вера.
Строительство церквей, храмовых комплексов и даже простое ваяние хачкаров навсегда стало для армян актом поклонения, смирения и уважения к духовной власти. До наших дней сохранились монастырские комплексы с донаторскими (дарственными) изображениями князей, членов царских семей, их имён и благопожеланий. Особенно донаторство было принято при Багратидах, Арцруни, Закарянах. Люди более скромного происхождения и достатка заказывали хачкары, и, опять же, не забывая просить прохожих и молящихся упоминать их имена перед Богом.
Царь Трдат — первый донатор и строитель — не оставил ни надписей, ни изображений. Только легенду об освящённых камнях. Однако одно изображение всё же есть — на фронтоне северной колокольни Кафедрального собора. Именно про него я совершенно забыла и вспомнила только, когда увидела фотографию в кратком сообщении в соцсетях. Как я могла забыть? Дело в том, что эту историю нам, студентам-практикантам, рассказал бейрутский художник, влюблённый в средневековую армянскую живопись, — Арутюн Торосян, наш «парон Арутюн», как мы все его называли.
Он, всю жизнь прожив вдали от Эчмиадзина, хранил эту историю как доказательство стойкости и смекалки армянского народа, и свято верил в каждое слово, которое говорил нам.
Да, история «портрета Шаха Аббаса». Та самая, что до сих пор вызывает больше веры, чем изложение реальных фактов. Согласно преданию, в ту ночь, когда стало известно, что шах собирается увезти вместе с пленённым народом и святые сокровища Эчмиадзина — десницу Просветителя, священное копьё, освящённые камни и многое другое — мастера-каменотёсы пронумеровали камни Кафедрального собора, а на самом верху, на фронтоне колокольни, высекли портрет самого шаха. Утром, когда войско подошло к собору, ему показали изображение всемогущего и сказали: «Сам шах — хранитель нашей святой церкви». И тогда войско отступило.
Мы, студенты-историки, совсем недавно сдавшие экзамен по истории армянского народа, слушали заворожённо, даже и не вспоминая ни о том, что колокольня была возведена много лет спустя после смерти шаха Аббаса, ни о том, что не каждый человек в восточном головном уборе — именно он. Скромно молчал и наш куратор, не желая ни разочаровывать нас, ни ставить в неловкое положение своего приятеля.
Не знаю, как и когда разочарование настигло каждого из нас. История депортации армян при шахе Аббасе настолько страшна, что эта маленькая вымышленная песчинка, казалось, не могла задержаться в ней. В научной литературе, разумеется, этой истории нет. Зато есть серьезные обзорные работы по истории архитектуры Святого Эчмиадзина и, в частности, Кафедрального Собора. Восстановлено имя донатора, который финансировал возведение колокольни, — Антон Челепи Сароян, состоятельный купец из Нахиджевани.
Очень может быть, что он вёл торговлю со странами Востока — в XVII–XVIII веках этим в основном занимались армянские купцы, и, возможно, этим объясняется его восточный головной убор. Не знаю и того, что именно называл «священными камнями» наш «парон Арутюн» — те самые, благословлённые, или вообще все камни Святого Эчмиадзина? Но одно помню точно: тогда мы все безоговорочно поверили в эту историю.
Думаю, уже тогда я стала догадываться, как складывается народное творчество, и насколько жива народная память, даже в своей «неправоте».
Года полтора-два назад я собирала материал об одном из величайших наших духовных лидеров — о «католикосе Победы» Геворге Чорекчяне. О его судьбе и патриотической деятельности в народе знают немного, но знают, что наш католикос учил Сталина, как правильно есть виноград. Эту байку (иначе не скажешь) до сих пор можно услышать в Армении, но уже из уст внуков первых рассказчиков. Но о нём ходили и другие истории. Например, что он якобы сумел пресечь репрессии против армян-репатриантов, обвиняемых в шпионаже в пользу капиталистических стран. Со слов своего отца мне эту историю рассказала уже немолодая женщина. И по заученному тексту, по отточенным движениям рук было ясно: она рассказывает это не в первый и даже не в десятый раз. Картинно выдержав паузу, она обратилась ко мне:
— Знаешь, что он (католикос) сказал Сталину? Он сказал, — продолжила она, не дав мне сообразить, — «Товарищ Сталин, я и святые отцы за ночь пронумеровали все священные камни Кафедрального Собора Первопрестольной, и если так будет продолжаться, мы разберём собор и заново возведём его в любом поселении Сибири».
И Сталин прекратил у нас преследования.
Священные камни Эчмиадзина. Сколько проведено исследований, сколько написано трудов, но все равно, как полноправные части народной, людской памяти, они остались «в живых». И все защитники священной веры, будь то армяне времён шаха Аббаса, добровольцы Сардарапатской битвы 1918 года, остановившие врага у ворот святого города, или хранители баек про католикоса Геворга Чорекчяна — они все служители живой памяти. Спасибо им.
Нуне Мхитарян,
историк, переводчик,
преподаватель армянского языка