Сирарпи Тер-Нерсесян: женщина, которая переоткрыла армянское искусство
Представьте себе девочку, которая в девять лет потеряла мать, а в восемнадцать — отца. Представьте, как в апреле 1915 года тётка хватает её за руку и торопливо ведёт к поезду, приговаривая, что ей стоит на несколько недель уехать в Болгарию, пока всё не уляжется. Эти «несколько недель» превратились в целую жизнь скитаний по Европе и Америке. А девочка стала женщиной, которая создала целую науку и заставила мир увидеть армянское искусство таким, каким его никто до неё не видел.
История Сирарпи Тер-Нерсесян — это рассказ о том, как личная трагедия может стать источником невероятной силы. Как изгнание превращается в миссию. И как одинокая женщина в мужском мире науки середины XX века сумела изменить представления целых поколений об армянской культуре.
5 сентября 1896 года в Константинополе, в семье успешного предпринимателя Миграна Тер-Нерсесяна и его жены Акапи Орманян, родилась девочка, которой суждено было стать пионером в изучении армянского искусства. Семья принадлежала к той прослойке армянского общества Османской империи, которая сумела найти своё место в сложной системе многонационального государства.
Дом Тер-Нерсесянов был местом просвещённых людей. Здесь говорили на армянском, французском и английском языках, играли на музыкальных инструментах, читали поэзию. Особое влияние на формирование будущей учёной оказал её дядя — архиепископ Магакия Орманян, патриарх Константинопольской армянской церкви с 1896 по 1908 год. Именно он, как позже вспоминала Сирарпи, вдохновил её стать историком.
Но детство закончилось рано и трагично. Смерть матери в 1905 году, а затем и отца в 1914 превратила Сирарпи и её старшую сестру Аракс в сирот накануне самой страшной катастрофы в истории армянского народа.
24 апреля 1915 года, когда турецкие власти начали массовые аресты армянской интеллигенции в Константинополе, тётя девочек приняла решение, спасшее им жизнь: немедленно покинуть город. То, что планировалось как временная поездка в Болгарию «на несколько недель», стало началом пожизненного изгнания.
Геноцид армян 1915 года не только унёс жизни полутора миллионов человек — он разрушил целую цивилизацию. Армянские общины Османской империи, их культурные центры, библиотеки, церкви с их бесценными рукописями и произведениями искусства — всё это было стёрто с лица земли или рассеяно по всему миру. Сирарпи Тер-Нерсесян оказалась среди тех, кому предстояло заново собирать осколки этой разрушенной культуры.
Из Болгарии сёстры перебрались в Швейцарию. В 1917 году в Женеве Сирарпи получила аттестат зрелости, а затем переехала в Париж — город, который стал для неё вторым домом и местом формирования как учёной.
В Сорбонне она попала в удивительную интеллектуальную среду. Её учителем стал Габриель Милле — один из крупнейших специалистов по византийскому искусству своего времени. Именно Милле в 1922 году взял молодую армянку в качестве ассистента для работы над созданием крупнейшего в мире фотоархива раннехристианского и византийского искусства в Школе высших исследований.
Представьте себе эту работу: тысячи фотографий памятников, фресок, мозаик, рукописей. Каждое изображение нужно было каталогизировать, датировать, проанализировать. Для многих это была бы рутинная работа архивариуса. Для Сирарпи это стало школой, где она училась «читать» искусство как текст, понимать его язык, расшифровывать его послания.
Одновременно она слушала лекции других светил — Анри Фосийона, Шарля Диля, Эмиля Маля. Это были имена, которые определяли развитие искусствознания XX века. И среди всех этих корифеев молодая армянка из Константинополя постепенно находила свой особенный путь.
В 1927 году Милле предложил ей расширить область исследований и заняться армянскими рукописями. Решение казалось логичным — кто лучше армянки может изучать армянское искусство? Но в реальности всё было гораздо сложнее. Армянские рукописи тогда оставались terra incognita европейской науки. Существовали десятки публикаций, но не было никакой системы, никакого понимания общих закономерностей развития этого искусства.
Группа студентов Высшей школы практических исследований (École des Hautes Études) в Париже с профессором Габриэлем Милле, 1929 г. Источник
Первое исследовательское путешествие привело Сирарпи в Венецию, в библиотеку мхитаристских отцов на острове Сан-Ладзаро. Здесь, среди сотен средневековых армянских манускриптов, перед ней открылся совершенно новый мир.
«Миниатюры поражают богатством деталей, — записывала она в своих заметках. — Центральная фигура окружена множеством второстепенных персонажей, животными, орнаментами, создающими удивительное декоративное богатство. Художники не боялись заполнить всё доступное пространство, не стремились к лаконичности, характерной для византийских образцов».
Это было настоящее открытие. До Тер-Нерсесян армянское искусство рассматривалось европейскими учёными как провинциальная ветвь византийского. Она же увидела в нём самостоятельную традицию со своими особенностями, своей эстетикой, своими принципами.
Работая в венецианской библиотеке, она разработала принципиально новый подход к изучению рукописей. Её интересовала не только иконография — она изучала почерки писцов, анализировала колофоны (записи в конце рукописей), исследовала техники миниатюрной живописи, прослеживала влияния и заимствования.
«Каждый манускрипт — это маленький мир, — объясняла она своим студентам. — Чтобы понять его, нужно знать, когда он был создан, где, кем, для кого, в какой исторической ситуации. Только тогда искусство начинает говорить с нами».
1930 год стал поворотным в судьбе Сирарпи. Уэллсли-колледж в Массачусетсе искал преподавателя византийского искусства, но не мог найти подходящего кандидата в США. По рекомендации коллег председатель факультета искусств Миртилла Эйвери встретилась с Тер-Нерсесян в Париже и была поражена её эрудицией.
Так началась американская глава жизни армянской учёной. В 1930-31 учебном году она читала в Уэллсли первые в истории американских женских колледжей курсы по византийскому искусству.
Статья в New York University Press того времени даёт живой портрет новой преподавательницы: «Мисс Тер-Нерсесян — маленькая, тёмноволосая, живая и приветливая. Говорит превосходно по-английски с очаровательным иностранным акцентом. Осторожна с интервьюерами. На вопросы о том, как ей нравится Америка, отвечает уклончиво, замечая: «Я не хочу быть похожей на того джентльмена, который приехал во Францию, готовый написать книгу о французах, и уже при высадке, увидев рыжеволосую женщину, тут же записал в блокнот: «Все француженки рыжие!»». Однако призналась, что ей нравится погода Новой Англии!».
За этой внешней осторожностью скрывался острый ум и невероятная работоспособность. В Америке Тер-Нерсесян не только преподавала, но и продолжала свои исследования. В 1936 году она защитила в Сорбонне сразу две диссертации — по византийским и армянским миниатюрам. Обе работы получили высшие отметки и были удостоены премий.
1946 год принёс новое назначение — в Дамбартон-Оукс, исследовательский центр Гарвардского университета в Вашингтоне, который быстро становился мировым центром византийских исследований. Сирарпи стала первой женщиной, получившей в этом престижном учреждении полную профессуру.
Дом, который она делила с сестрой Аракс, стал местом паломничества учёных со всего мира. Гости вспоминали не только изысканную кухню, но и удивительную атмосферу, где молодые исследователи могли общаться с корифеями науки в непринуждённой обстановке. Представьте себе вечеринку, где знаменитые профессора задают сотни вопросов и одновременно обсуждают мозельские вина!
Именно в Дамбартон-Оукс Тер-Нерсесян создала свои главные труды. Её книга «Миниатюрная живопись в Армянском королевстве Киликии» стала настоящей энциклопедией армянского искусства XII-XIV веков. В ней она не только каталогизировала и проанализировала полторы сотни иллюстрированных рукописей, но и реконструировала целые художественные школы, проследила творческие биографии отдельных мастеров.
Сирарпи Тер-Нерсесян в Дамбартон-Окс после симпозиума вместе с профессором Милтоном Анастосом, профессором Глэнвиллом Дауни, профессором А. Френдом и профессором Франтишеком Дворником. Источник
Особое место в её исследованиях занимал художник XIII века Торос Рослин — «армянский Джотто», как его иногда называют. «Композиция, в которой руку Рослина можно узнать без колебаний, превосходит по художественному качеству современные византийские образцы», — писала она. Это было смелое заявление: поставить армянского мастера выше византийских!
Чем же отличался подход Тер-Нерсесян от работы её коллег? В 1942 году в журнале College Art Journal она опубликовала статью «Прямой подход в изучении истории искусства», которая стала своего рода манифестом её методологии. «Такой подход к изучению произведения искусства может иметь более прочную основу, более быстрое развитие способности студента к наблюдению и анализу данных», — писала она. Тер-Нерсесян выступала против чрезмерного теоретизирования, против попыток втиснуть искусство в прокрустово ложе абстрактных схем.
Её метод был основан на тщательном изучении первоисточников — самих памятников, текстов колофонов, исторических документов. Она умела «слышать» голоса древних мастеров, понимать их мотивы, чувствовать дух эпохи. «Цель исследователя состоит в том, чтобы понять и объяснить произведение искусства в контексте той цивилизации, которая его породила, — утверждала она. — Для этого необходимо обладать широкими знаниями в области истории, литературы, религии, материальной культуры».
Путь Сирарпи Тер-Нерсесян в науке был особенно труден ещё и потому, что она была женщиной в абсолютно мужском мире академической науки первой половины XX века. Она стала первой женщиной, преподающей византийское искусство в женском колледже, первой женщиной — полным профессором в Дамбартон-Оукс, первой женщиной, приглашённой читать лекции в престижном Коллеж де Франс.
Участники византийского симпозиума «Иконоборчество» 1951 года: Андре Грабар, Сирарпи Тер-Нерсесян, Пол Александер, Франтишек Дворник, Альберт М. Френд-младший (сидит), Милтон Анастос и Герхарт Ладнер (слева направо). Источник
На вопрос: «Где ваш муж, профессор Тер-Нерсесян?» — она отвечала с характерным для неё остроумием: «Я и есть муж». Эта реплика многое говорит о её характере. Сирарпи не боролась за женские права в современном понимании этого слова — она просто делала свою работу так хорошо, что никто не мог оспорить её компетентность. Её авторитет был основан исключительно на научных достижениях. Студенты вспоминали её как прекрасного преподавателя с тонким чувством юмора, но при этом очень требовательного. Она умела быть одновременно открытой и сохранять высокие академические стандарты.
За свою долгую карьеру Тер-Нерсесян написала пятнадцать книг, более ста статей и сорок рецензий. Она изучила и каталогизировала 750 армянских рукописей в библиотеках и музеях США, Армении, Иерусалима, Парижа, Вены, Венеции, Рима, Берлина, Бейрута, Лондона, Мюнхена, Тебриза и Стамбула.
В 1960 году она стала первой женщиной, удостоенной ордена Святого Григория Просветителя — высшей награды Армянской Апостольской церкви. В том же году состоялось её первое посещение Советской Армении — событие, которое стало для неё крайне значимым.
«Я была поражена тем, как много сделано для сохранения и изучения армянского искусства», — писала она после поездки в Ереван. В Матенадаране — крупнейшем в мире хранилище армянских рукописей — она встречалась с молодыми искусствоведами, делилась опытом, поощряла их работу. В 1969 году директор Матенадарана Левон Хачикян вручил ей медаль Святого Месропа Маштоца в знак признания её заслуг в изучении армянской культуры.
Труды Сирарпи Тер-Нерсесян. Источник
После выхода на пенсию в 1963 году Тер-Нерсесян вернулась в Париж, где поселилась на авеню де Версаль. Её квартира стала местом встреч старых коллег и студентов. Она по-прежнему работала — готовила к публикации свой последний большой труд о киликийских миниатюрах, сотрудничала с фондом Гюльбенкяна над проектом микрофильмирования армянских рукописей.
Даже в девяносто лет она сохраняла удивительную живость ума. Принимала гостей, угощая армянским кофе, позволяла себе иногда сигарету и шоколад, обсуждала текущие события. Но для широкого круга людей Сирарпи Тер-Нерсесян останется прежде всего автором книг и статей, которые служат образцом методичности и достоверности для будущих поколений искусствоведов.
Она работала до последних дней жизни, готовя к изданию книгу «Армянское королевство Киликия с XII по XIV век». 6 июля 1989 года Сирарпи Тер-Нерсесян скончалась в возрасте 93 лет. По её завещанию, похороны прошли в строго частном порядке.
На её ночном столике были найдены сборник стихов Армена Любина (прим. — литературный псевдоним Шахана Шахнура), последняя книга Ива Тернона и «Вечность» Маргерит Юрсенар — символичный набор для женщины, которая всю жизнь жила между культурами и эпохами.
История Сирарпи Тер-Нерсесян — это повесть о том, как из трагедии может родиться великое дело. Девочка, потерявшая родителей и родину, стала женщиной, которая подарила миру новое понимание целой цивилизации. Её труды изменили представление об армянском искусстве. Если раньше его считали провинциальной ветвью византийского, то благодаря её исследованиям мир увидел в нём самостоятельную и богатую традицию. Она показала, что армянские мастера не просто копировали византийские образцы, а создавали собственный художественный язык.
Но, возможно, главное наследие Тер-Нерсесян — это её метод работы. Тщательность в изучении источников, внимание к деталям, умение видеть за отдельными памятниками общую картину развития культуры. «Лабораторный подход», как она его называла, стал школой для многих поколений искусствоведов.
Сегодня, когда мы говорим об армянском искусстве, мы невольно пользуемся терминологией и концепциями, созданными этой замечательной женщиной. Она построила мост между восточной и западной наукой, между прошлым и настоящим, между искусством и историей.
В мире, где культурные традиции постоянно находятся под угрозой, пример Сирарпи Тер-Нерсесян особенно важен. Она показала, что даже самая страшная катастрофа не может окончательно уничтожить культуру, если есть люди, готовые посвятить свою жизнь её сохранению и изучению. «В нашей культуре есть искусство и культура, которые имеют фундаментальное значение для всемирной человеческой цивилизации», — писала она. И сама своей жизнью доказала справедливость этих слов.
Источники
Harutyunyan E. The Story of Sirarpie Der Nersessian: The woman who did more for Armenian art than an institution [Электронный ресурс] // Regional Post. — 27.08.2024. — Режим доступа: URL (дата обращения: 15.09.2025).
Ներսիսյան Է. Առաջին կին դասախոսը Փարիզի «College de France»-ում [Электронный ресурс] // Հայաստանի Հանրապետություն (HHpress.am). — 31.08.2022. — Режим доступа: URL (дата обращения: 15.09.2025).
Death of Sirarpie Der Nersessian (July 6, 1989) [Электронный ресурс] // This Week in Armenian History. — 06.07.2015. — Режим доступа: URL (дата обращения: 15.09.2025).
Kouymjian D. Sirarpie Der Nersessian (1896–1989). Pioneer of Armenian Art History // Women Medievalists and the Academy / ed. Jane Chance. — Madison: University of Wisconsin Press, 2005. — С. 482–493.
Բեգլարյան Ս. Ա. Սիրարփի Տեր-Ներսեսյանի արվեստաբանական մեթոդը [Электронный ресурс] // ՎԷՄ համահայկական հանդես, Թ (ԺԵ) տար., թիվ 1 (57). — Հունվար–մարտ, 2017. — Հավելված. — С. IX–XIX. — Режим доступа: URL (дата обращения: 15.09.2025).