Человек без родины: путь Кирилла Зограбяна
На пороге ХХ столетия в армянском квартале Эрзрума, где воздух пропитан запахом свежего хлеба из пекарни Вардана Зограбяна, появился на свет мальчик, которому суждено стать свидетелем крушения империй и рождения новых народов. Июньское солнце 1881 года заглянуло в окна простого дома, где Сара держала на руках сына — Ованеса, будущего отца Кирилла. Никто тогда не мог предположить, что этот младенец пройдёт через огонь Геноцида, узнает вкус смертного приговора и всё же сохранит веру.
Детство в Эрзруме научило мальчика понимать язык улиц, где армянский смешивался с турецким, а христианские колокола перекликались с призывом муэдзина. Когда юноша впервые встретил францисканцев-капуцинов, нечто внутри него откликнулось на их идеал добровольной бедности и служения. В сентябре 1894 года четырнадцатилетний Ованес переступил порог монастыря Святого Стефана в Константинополе, оставив позади мир торговли и семейного очага.
Путь к священству оказался усеян сомнениями. Среди товарищей по учёбе были будущие блаженные Фома и Леонардо из Баабдаты — их судьба сложится трагически в годы Первой мировой войны, когда Османская империя начнёт систематическое уничтожение христианского населения. Но в те годы, когда молодой монах принял имя Кирилл в честь святого Кирилла Александрийского, известного своей преданностью Богородице, ничто ещё не предвещало катастрофы. Двенадцатого мая 1904 года он был рукоположен в священники, а уже через год отправился в миссию — в родной Карин, переименованный турками в Эрзрум. Однако потом был переведён в Трапезунд.
Десятилетие, проведённое в этом городе на черноморском побережье, стало временем плодотворного служения. Отец Кирилл основал школу, где преподавал не только Закон Божий, но и армянский язык — язык, который османские власти всё больше воспринимали как угрозу. Он учил детей читать и писать, понимая, что образование — способ сохранить идентичность народа, который веками жил на этой земле. Когда в 1914 году началась Великая война, отца Кирилла вызвали в Константинополь — решение, которое спасло ему жизнь. В родном городе, где остались его братья и сёстры, началось то, что позже назовут первым Геноцидом XX века.
«Մեծ Եղեռն» — «Великое преступление». Полтора миллиона армян исчезли с карты империи, уничтоженные депортациями, маршами смерти, голодом. Вся семья отца Кирилла погибла. Он остался один, преподавая в колледже Святого Иосифа в Кадыкёе, пытаясь сохранить рассудок среди руин, на которых строилась новая Турция. Но Османская империя не остановилась на армянах. С 1914 по 1923 год греческое население Понта подверглось той же участи — депортациям, принудительному труду, массовым убийствам. Приблизительно 350 тысяч понтийских греков погибли или были изгнаны из родных мест.
Летом 1920 года отец Кирилл получил возможность вернуться в Трапезунд. То, что он увидел, потрясло даже его, видевшего многое. Тысячи греков, согнанных в импровизированные лагеря, ждали депортации. Женщины, дети, старики — все они были обречены на изгнание из земли, где их предки жили две с половиной тысячи лет. Отец Кирилл начал делать то, что умел лучше всего — организовывать помощь. Он собирал продукты, одежду, медикаменты. Он ходатайствовал перед местными властями, пытаясь облегчить участь обречённых. Между январём и мартом 1923 года через порт Трапезунда прошли двадцать семь тысяч человек — последние греки Понта, изгнанные с родины навсегда.
Греческий православный священник смотрит на свою истреблённую паству. Фото из архивов немецкого Deutsche Bank, который финансировал железные дороги Малой Азии, когда начался первый этап Геноцида. Малая Азия, 1916 год. Источник
Именно это служение стало для него роковым. Седьмого марта 1923 года турецкие власти арестовали отца Кирилла. Обвинения были абсурдны — шпионаж в пользу Италии и Франции, помощь «предателям». В тюрьме его подвергли пыткам — фалаке, когда по подошвам ног били палками, пока они не начнут кровоточить. Пять раз его приводили на допрос, пять раз избивали. Военный трибунал вынес приговор — смертная казнь через повешение. 14 марта его должны были казнить.
Но произошло нечто неожиданное. Итальянский священник-францисканец, отец Иларион, и греческий митрополит Трапезунда Хрисанф начали лихорадочную деятельность по его спасению. Дипломатические каналы заработали. В последний момент, буквально на пороге виселицы, приговор был заменён на изгнание. Мустафа Кемаль, основатель новой турецкой республики, подписал указ о депортации отца Кирилла. 17 марта 1923 года он покинул Турцию навсегда.
Греция стала новым домом, но и здесь покой оказался временным. В Афинах отец Кирилл продолжил то, что начал в Трапезунде — работу с беженцами. Тысячи армян, спасшихся от Геноцида, нуждались в помощи. Он основал школы, организовывал приюты для сирот, налаживал связи с благотворительными организациями. К 1925 году его назначили настоятелем армянской католической миссии в Греции с широкими полномочиями. Казалось, жизнь наконец обретает стабильность.
Греческие и армянские сироты, собравшиеся вместе в оркестре, который исполнял гимн США — «The Star-Spangled Banner» — для прибывших на помощь американцев. Около 1919 года. Источник
Но десятого марта 1930 года в дверь школы постучал полицейский с красным конвертом. Министерство внутренней безопасности Греции приказывало отцу Кириллу и его помощнику отцу Ованесу Камсаракану покинуть страну в течение двух недель. Кто-то убедил власти, что эти священники опасны — возможно, шпионы Муссолини, агенты католической пропаганды. Абсурдность обвинений не имела значения. В межвоенной Греции, охваченной параноидальными страхами и политической нестабильностью, иностранцы всегда были удобными козлами отпущения.
Друзья пытались помочь, влиятельные греческие политики писали письма, греческий митрополит заступался, но бюрократическая машина была неумолима. Более того, через несколько дней срок депортации сократили до сорока восьми часов. Отец Кирилл стоял на коленях перед алтарём, молясь о том, чтобы его миссия не прервалась так внезапно. Он вспоминал слова Христа: «Да минует меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты».
Удивительным образом один из чиновников, видевший его работу, пришёл ему на помощь. Компромисс был найден — отец Кирилл мог остаться ещё на несколько недель, чтобы завершить неотложные дела. Но в конце концов и этот срок истёк. 25 ноября 1938 года он получил письмо от патриарха Киликийского Григория Петра XV Агаджаняна. Церковь нуждалась в нём в другом месте — в далёкой Сирии, в Джизре, где после Первой мировой войны сложилась большая армянская община беженцев.
27 октября 1940 года в Бейруте состоялась епископская хиротония. Отец Кирилл стал епископом Акилисенским, титулярной епархии, и патриаршим викарием Джизре. В пятьдесят девять лет он начал новую главу жизни как епископ, ответственный за духовное окормление тысяч армян, рассеянных по сирийской пустыне. Снова школы, снова приюты, снова неустанная работа по организации церковной жизни в условиях, где ничего не было.
Сирия тех лет находилась под французским мандатом — очередная империя, пытавшаяся навести порядок на обломках Османской. Армяне, спасшиеся от Геноцида, осели здесь десятками тысяч. Они строили новые жизни из ничего, помня о потерянной родине и надеясь на будущее. Епископ Кирилл понимал их боль как никто другой — он сам был изгнанником, человеком без родины, три раза высланным из разных стран.
Кирилл Зограбян. Источник
Последние годы жизни он провёл в Риме, куда его вызвали церковные власти. Здесь, в вечном городе, где каждый камень дышит историей, он написал мемуары — воспоминания о жизни миссионера, свидетеля катастроф и чудес XX века. Двадцатого сентября 1972 года епископ Кирилл Зограбян отошёл ко Господу в возрасте девяноста одного года. Его похоронили в церкви капуцинов в Палермо, на Сицилии — острове, который сам был свидетелем множества цивилизаций, приходивших и уходивших.
Прошло более полувека, прежде чем Церковь официально признала героическую добродетель этого человека. 24 января 2024 года папа Франциск утвердил декрет о признании епископа Кирилла Венерабле[1] — первый шаг на пути к возможной беатификации. Это признание стало данью не только его личному мужеству, но и памяти о тех миллионах, кого он пытался спасти в годы, когда человеческая жизнь ничего не стоила.
В мемуарах епископ Кирилл писал о «совершенной радости» — понятии, которое святой Франциск Ассизский объяснял своим ученикам как способность радоваться даже в страдании, видеть Божье присутствие даже в бедствии. Для человека, трижды изгнанного, пережившего пытки и смертный приговор, потерявшего всю семью, эти слова не были абстрактной теологией. Они были выстраданной истиной, которая помогла ему не озлобиться, не замкнуться в ненависти, а продолжать служить тем, кто нуждался в помощи.
Епископ Кирилл не остановил Геноцид, не предотвратил депортации, не изменил политику империй. Он просто кормил голодных, учил детей, утешал отчаявшихся. В масштабах истории это может показаться ничтожным. Но для тех тысяч, кому он помог, его действия были разницей между жизнью и смертью, между отчаянием и надеждой. И разве не в этом суть святости — не в громких чудесах, а в ежедневном выборе милосердия, когда было бы так легко ожесточиться и отвернуться?
В капуцинской церкви Палермо, где покоится его прах, нет пышного мавзолея. Простая могила — такая же простая, как и жизнь монаха, принявшего обет бедности. Но эта простота обманчива. За ней стоит жизнь невероятной полноты, жизнь, которая вобрала в себя трагедию целой эпохи и ответила на неё не местью, а любовью. История епископа Кирилла Зограбяна — это ответ на вопрос, который каждое поколение задаёт себе заново: как оставаться человеком, когда мир вокруг утратил человечность? Его жизнь даёт на этот вопрос убедительный и вдохновляющий ответ.
[1] Венерабле (от лат. venerabilis — «достопочтенный») — в Католической церкви почётный титул, присваиваемый усопшему, чья праведная жизнь и героические добродетели признаны Церковью. Это первая ступень на пути к канонизации, предшествующая беатификации (причислению к блаженным) и собственно канонизации (причислению к лику святых).
Источники:
Կիւրէղ Զոհրապեան (Cirillo Zohrabian) [Электронный ресурс] // Hycatholic.ru. – Режим доступа: URL (дата обращения: 09.12.2025).
Akçam T. The Chilingirian Murder: A Case Study from the 1915 Roundup of Armenian Intellectuals // Holocaust and Genocide Studies. – 2011. – Vol. 25, no. 1. – P. 127–143.
Andezian S. At the Origins of the Armenian Catholic Church of Jerusalem // Archives de sciences sociales des religions. – 2010. – No. 151. – P. 47–69.
Balakian P. Raphael Lemkin, Cultural Destruction, and the Armenian Genocide // Holocaust and Genocide Studies. – 2013. – Vol. 27, no. 1. – P. 57–89.
Bloxham D. Organized Mass Murder: Structure, Participation, and Motivation in Comparative Perspective // Holocaust and Genocide Studies. – 2008. – Vol. 22, no. 2. – P. 203–245.
Derderian K. Common Fate, Different Experience: Gender-Specific Aspects of the Armenian Genocide, 1915–1917 // Holocaust and Genocide Studies. – 2005. – Vol. 19, no. 1. – P. 1–25.
Hionidou V., Saunders N. J. Deportations of Pontian Greeks in 1942 and 1944: Examining the Causes, Scale, and Locations // What About Other Perspectives? – 2023.
Hofmann T. The Margins are in our Minds: The Earliest Capuchin Missions to the Ottoman Empire // Studies in Church History. – 2025. – Vol. 61.
Hovannisian R. G. The Armenian Genocide: History, Politics, Ethics. – New York : St. Martin's Press, 1992.
Klapsis A. Violent uprooting and forced migration: a demographic analysis of the Greek population of Asia Minor, Pontus and Eastern Thrace // Middle Eastern Studies. – 2014. – Vol. 50, no. 4. – P. 622–639.
Mackridge P. The Pontic dialect: a corrupt version of ancient Greek? // Journal of Refugee Studies. – 1991. – Vol. 4, no. 4. – P. 335–339.
Morris B., Ze'evi D. The Thirty-Year Genocide: Turkey's Destruction of Its Christian Minorities, 1894–1924. – Cambridge : Harvard University Press, 2019.
Papaioannou E., Michalopoulos S. The Long-Run Effects of the Scramble for Africa // American Economic Review. – 2016. – Vol. 106, no. 7. – P. 1802–1848.
Pentzopoulos D. The Balkan exchange of minorities and its impact upon Greece. – Paris : Mouton & Co, 1962.
Siekierski K. The Church In-Between: Armenian Catholics in Post-Soviet Armenia and Georgia // Gosudarstvo, religiia, tserkov' v Rossii i za rubezhom. – 2016. – Vol. 34, no. 2. – P. 310–330.
Toynbee A. J. The Treatment of Armenians in the Ottoman Empire, 1915–1916: Documents Presented to Viscount Grey of Fallodon. – London : H. M. Stationery Office, 1916.
Whooley J. The Armenian Catholic Church in the Middle East: Modern History, Ecclesiology and Future Challenges // The Downside Review. – 2016. – Vol. 134, no. 477. – P. 247–262.