Неудобный классик: путь Александра Топчяна
В жаркий ереванский полдень августа 1996-го в маленькой душной комнате Союза писателей, где открытое окно впускает чей-то далёкий вскрик, напротив журналиста сидит мужчина аполлонической красоты. Ему пятьдесят семь, и в его взгляде читается один-единственный немой вопрос: зачем вы крадёте моё драгоценное время? Александр Топчян смотрит на молодого собеседника с откровенным недоверием. Интервью превращается во внутренний поединок без внешних проявлений. Человек, который через несколько месяцев потрясёт армянский литературный мир антиутопией «Остров Кирке», ещё не знает, что эта встреча войдёт в чужие воспоминания как столкновение поколений и темпераментов.
Но Топчян всегда был таким — острым, бескомпромиссным и неудобным. Его родословная словно обязывала к этому. Дед, Степан Топчян, был героем Сардарапатского сражения, остановившего турецкое наступление в мае 1918-го. Отец, Эдуард Топчян, был многолетним председателем Союза писателей Армении, председателем Верховного Совета республики. Казалось бы, такое происхождение могло сделать из Александра человека системы, встроенного в официальные структуры. Вместо этого выросло что-то противоположное — интеллектуал, который умел говорить неудобные вещи, даже когда это было опасно.
Ещё в 1988 году, в моноэссе «Артагерс», он писал о том, что страшнее всего — раб с титулом, раб на троне, раб в короне. Как может раб раздавать свободу, спрашивал Топчян, и как может раб получить её в дар? Свобода завоёвывается только тогда, когда без неё уже невозможно жить. Эти слова звучали обвинением целой эпохе.
В 1988 году он написал в монодраме Արտագերս:
Вы задушили свободу в этой стране. Вы ненавидите самостоятельных, свободных, смелых. Вы ненавидите мысль и красоту. Вы любите только подлецов и льстецов. Как вы сумели превратить эту богатую и щедрую землю в руины? Почему прогнали отсюда всех верных и талантливых? Наши самые мудрые и смелые правители покидают страну. Они предпочитают стать подданными чужих, нежели рабами рабов. Наши поэты и мыслители в собственной стране — гонимы и отвергнуты. Вы возвышаете лишь ничтожества и посредственностей, похожих на вас».
Сегодня эти слова звучат и как вопрос, и как ответ. В жизни, прошедшей сквозь бурные времена — его жизни и нашей общей — есть что-то, что разъединяет, и что-то, что неизбежно соединяет.
Сегодня эти слова звучат одновременно как вопрос и как ответ. Александр Топчян прожил через слишком многое, чтобы не задавать неприятные вопросы. Он пережил советскую систему, которая одновременно давала возможности и душила инакомыслие, перестройку и крах привычного мира, войну в Карабахе и распад Союза, нищету девяностых, когда в Ереване не было отопления, электричества, проточной воды. Один из друзей вспоминал, как в 1992-м стоял в очереди за хлебом на заснеженной улице вместе с женой-американкой, и мимо проходил Степан, брат Александра. Увидев их «жалкое» состояние, он разразился громким смехом. И заразил этим смехом остальных. Что ещё оставалось делать в те времена?
Александр. Топчиян с французским поэтом армянского происхождения Рубеном Меликом Париж. 1988 год. Источник
Профессиональная биография Топчяна — это карта советской и постсоветской армянской культуры. В семидесятые он работал главным редактором на киностудии «Айфильм». Именно в те годы были сняты лучшие армянские фильмы. В журнале «Гарун» он помогал открывать молодых талантливых поэтов — целое созвездие имён обязано ему своим появлением на литературной сцене. Это была работа не просто редакторская, а просветительская. Топчян умел видеть настоящее за несовершенным, отличать подлинный голос от подражания и эпигонства.
Но главным его талантом всегда оставалась способность строить мосты между эпохами, между культурами. Между двумя ветвями армянского народа, разделёнными не только географией, но и языком, диалектами, историческим опытом. Восточные армяне, жившие в Российской империи, а затем в СССР. Западные армяне, рассеянные по всему миру после геноцида 1915 года. Топчян стал одним из немногих, кто серьёзно занимался литературой армянской диаспоры. Он изучал, переводил, популяризировал в Армении творчество западноармянских писателей — Никогоса Сарафяна, Вазгена Шушаняна, Заре Храхуни и многих других.
В начале восьмидесятых братья Топчян — Александр и Степан — начали издавать серию «Писатели армянской диаспоры». Первый том вышел в 1985 году в издательстве «Советский писатель». Но едва увидев свет, он был изъят из публичного пространства. Причина? Кто-то донёс, что в сборник попали авторы с дашнакским уклоном. В Советском Союзе партия Дашнакцутюн была запрещена, её члены считались врагами народа. И хотя речь шла всего лишь о литературе, механизм репрессий сработал чётко — книгу сняли с полок, а серию закрыли. Но братья Топчян не отступили, они продолжали работу неофициально, из личной преданности идее объединения двух половин армянской культуры.
Переводческий труд Топчяна был феноменом как по объёму, так и по качеству. Он переводил на армянский европейскую литературу, но главное — он переводил армянскую литературу на языки мира. Его работы пропитаны глубоким пониманием современного мышления, они стали частью межкультурного диалога. Александр Топчян не просто знал несколько языков — он жил в пространстве между языками, в зоне культурного обмена, где слова одного народа находят отзвук в сердцах другого.
Одна история из жизни Топчяна заслуживает особого внимания, потому что раскрывает характер эпохи и его собственную роль культурного археолога. В сентябре 1963 года в Армению приехали Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Да, те самые — живые классики французской литературы и философии, властители умов послевоенной Европы. Это было время хрущёвской оттепели, когда приоткрывшийся «железный занавес» позволял делегациям западных интеллектуалов совершать разведывательные визиты в СССР. Пабло Неруда, Альберто Моравия, Джон Стейнбек, Жак Брель, Микеланджело Антониони — все они в разное время проезжали через советскую периферию, оставляя следы, которые тщательно стирались цензурой.
Сартр и Бовуар прибыли в Армению из Грузии на машине, в сопровождении грузинских писателей. На озере Севан их встречал Эдуард Топчян, отец Александра, в то время председатель Союза писателей Армении. С ним были Серо Ханзадян и Грачья Кочар. После короткой церемонии приветствия состоялось угощение в одном из придорожных кафе, затем пир продолжился в селе Лусакерт, где жил писатель Вахтанг Ананян. Туда приехал Антон Кочинян, председатель Совета министров, в сопровождении партийных работников и других государственных чиновников. Всё было выстроено по советскому канону официального гостеприимства — парадное, торжественное, но глубоко формальное.
Проблема была в том, что обе стороны почти ничего не знали друг о друге. Армянские писатели мало что слышали о Сартре, а у многих знакомство ограничивалось смутными сведениями о существовании французского экзистенциализма. Сартр и Бовуар, в свою очередь, ничего не знали об армянской культуре. Эта взаимная чуждость, которая, казалось бы, должна была возбуждать любопытство, на деле ничего не изменила. Согласно известному свидетельству, для гостей страна осталась непонятой и чужой — некоторые элементы повседневной жизни, некоторые пласты человеческих отношений не поддались расшифровке. Короткое пребывание в Ереване не способствовало изменению этого впечатления.
Визит не оставил следа ни в произведениях Сартра, ни в заметках Бовуар. Для французских интеллектуалов Армения растворилась в общем туманном впечатлении от СССР — экзотической, непостижимой страны за железным занавесом. Советская пресса умолчала о визите, потому что Сартр был фигурой идеологически неоднозначной, левым, но не своим. Десятилетиями армянское общество не знало, что в сентябре 1963 года его страну посещали живые классики. Эпизод был стёрт из коллективной памяти.
И вот здесь начинается собственная история Александра Топчяна. В 1990-е годы, уже живя во Франции, он стал первым, кто рассказал об этом визите французской прессе и опубликовал эксклюзивные фотографии. Он извлёк из забвения этот момент не из тщеславия или любви к сенсациям. Для Топчяна это был акт восстановления исторической справедливости, попытка собрать разорванные нити культурного диалога. Он понимал, что молчание вокруг визита Сартра — не просто досадный пробел, а симптом более глубокой проблемы: неспособности советской системы к подлинному культурному обмену. Всё превращалось в парадные ритуалы, за которыми не было реального интереса, реальной встречи.
Гедель Ваге и Александр Топчян в гостях у швейцарского писателя Николы Бувье. Женева. 1994 год. Источник
Франция для Топчяна не была просто местом эмиграции. Это был выбор, продиктованный глубинным сродством с французской интеллектуальной традицией. Его философия активного сопротивления, отказа подчиняться судьбе, требования быть одновременно «и Человеком, и Богом» — всё это перекликалось с идеями экзистенциализма, хотя и шло собственным путём. Топчян не был эпигоном Сартра. Он был человеком из совершенно иной культурной среды, который пришёл к похожим выводам через собственный опыт жизни в тоталитарной системе, через наблюдение за распадом великой империи, через боль свидетеля исторических катастроф.
В 2011 году вышел его роман «Банк Отоман». Это историческая проза, основанная на реальных событиях августа 1896 года. Тогда, накануне двадцатилетия восшествия на престол султана Абдул-Хамида II, любимая гадалка предсказала ему кровавые беспорядки в столице. В Швейцарии группа армянских революционеров готовилась к захвату штаб-квартиры Оттоманского банка в Константинополе — французско-британского финансового учреждения. Цель была дерзкой: привлечь внимание европейских держав к массовым убийствам армян в провинциях, которые происходили с 1894 года, и заставить султана выполнить условия Берлинского договора 1878 года о проведении реформ. Параллельно в турецкую столицу прибыл некий Жан-Люк Ривас, идеалистичный грабитель банков, которого наняли таинственные заказчики для кражи сказочной коллекции султанских драгоценностей, хранившихся в сейфе того же банка.
Топчян соединил реальность и вымысел, дав столкнуться судьбам революционеров, грабителей, авантюристов, банковских служащих — всех тех, кто невольно оказался втянут в заговор, превосходящий их понимание. Роман написан с пониманием сложности истории, без упрощений и героической патетики. Армянские борцы за свободу показаны не как иконы, а как живые люди с их сомнениями, страхами, противоречиями. Западные персонажи — не просто декорации, а полноценные участники драмы. «Банк Отоман» стал попыткой понять момент истории через судьбы отдельных людей, через микроскопию одного дня, вместившего целую эпоху.
Но особенно важным для понимания Топчяна стал его роман-антиутопия «Остров Кирке», опубликованный в 1996 году сначала в журнале «Гарун», а затем отдельной книгой. Литературный мир был потрясён. Топчян создал аллегорию новой независимой Армении, изобразив систему, погружающуюся в хаос из-за собственной элиты. Гражданская позиция автора была ясна: он был Еврилохом, который «думал о том человеке, который первым ступит с горных высот на эту разорённую пустыню и попытается вновь вырастить ростки добра на плодородной и окаменевшей почве неисправимых человеческих пороков».
Топчян не верил в божественное возмездие. Он считал, что человек на земле призван творить добро, но и наказывать зло собственными руками, не полагаясь на небесную справедливость. Призван быть «и Человеком, и Богом» одновременно. Это была философия активного сопротивления, отказа от покорности судьбе. И именно за эту бескомпромиссную честность Топчяна любили одни и не прощали другие.
Его литературный язык отличался гибкостью аналитической мысли, высоким вкусом в подходе к вопросам искусства и литературы, глубокими знаниями, энциклопедической памятью. Друзья вспоминали, как легко он цитировал наизусть целые страницы классических текстов, как мгновенно улавливал параллели между разными эпохами, как умел видеть связь между древними мифами и современной политикой. Его тексты — и критические статьи, и художественная проза — никогда не были «просто литературой». Они всегда несли на себе печать философского размышления, стремления понять механизмы истории и человеческой природы.
В апреле 2011 года в городке Баньё под Парижем мэр и депутат Национального собрания Франции Мари-Элен Амьябль вручила Александру Топчяну орден Искусств и литературы в звании офицера. Это была одна из высших французских наград для иностранных деятелей культуры. К тому времени Топчян уже жил во Франции, продолжая писать, переводить, размышлять.
Он умер 3 сентября 2021 года в Ереване, не дожив четырёх дней до своего восьмидесятидвухлетия. Его жена, Анаит Топчян, актриса Драматического театра имени Грачьи Капланяна, пережила его. Брат Степан продолжил заниматься литературоведением. Творческое наследие Александра Топчяна осталось в книгах, статьях, переводах, сценариях, пьесах, но главное — в том невидимом мосте, который он построил между поколениями, культурами, эпохами.
Один из его коллег писал, что Топчян обладал редким даром омоложения тем. Он мог взять исторический сюжет столетней давности и сделать его жгуче актуальным. Мог говорить о древних мифах так, будто речь идёт о сегодняшнем дне. Эта способность проистекала из понимания, что история не линейна, что человеческая природа не меняется, что конфликты повторяются под разными масками. Геноцид армян 1915 года, сталинские репрессии, карабахский конфликт, коррупция постсоветских элит — всё это для Топчяна было проявлением одних и тех же механизмов: жажды власти, равнодушия к страданию, предательства идеалов.
И всё же он не был циником. Циник не пишет о необходимости сопротивления. Циник не тратит жизнь на поиск и публикацию забытых авторов. Циник не верит в силу слова. Топчян верил, что литература может изменить сознание. Что перевод стихотворения западноармянского поэта на восточноармянский язык — это политический акт, восстановление разорванной связи. Что роман об исторических событиях — это способ задать вопросы настоящему.
На пороге восьмидесятилетия один из его друзей писал, что этот труд, уже внушительный, но всегда молодой духом, даёт основания ждать новых произведений. Топчян не разочаровал, он продолжал работать до последних дней, сохраняя ясность мысли и резкость суждений. Его энергия казалась неисчерпаемой. Даже в старости он оставался тем же человеком, который в августе 1996-го смотрел на молодого журналиста с вопросом: зачем вы крадёте моё время? Потому что время для Топчяна всегда было ценностью. Время, которое можно потратить на перевод, на новую главу романа, на размышление о судьбах народа.
В одном из интервью Топчян говорил о том, что интеллектуал конца XX века — это человек, живущий на разломе эпох, между памятью о советском прошлом и неопределённостью будущего. Это человек, для которого культура — не роскошь, а способ выживания. Который читает не для развлечения, а чтобы понять, как жить дальше. Который пишет не ради славы, а потому что молчание невыносимо. Топчян был именно таким интеллектуалом — неудобным, честным, бескомпромиссным.
Сегодня, через несколько лет после его смерти, становится яснее, каким значительным было его присутствие в армянской культуре. Более полувека активной работы: от первых критических статей шестидесятых до последних произведений уже в XXI веке. Александр Топчян прошёл через все трансформации эпох, сохраняя верность главному — правде, культуре, памяти. Александр Топчян был из тех редких людей, для которых литература и жизнь были неразделимы. Он не играл в писателя — он был им целиком, до последнего вздоха.
Источники:
Charkhchyan H. Sartre’s Misunderstood Armenia [Электронный ресурс] // 168.am. – 26.02.2016. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Toptchian Alexandre [Электронный ресурс] // ACAM – Association Culturelle Arménienne de Marne-la-Vallée. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Ադամյան Ա. Ալեքսանդր Թոփչյան. Անգամ Աստված բացարձակ ազատ չէ [Электронный ресурс] // Mediamax.am. – 16.09.2022. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Դանիելյան Գ. Ալեքսանդր Թոփչյան․ Մեր էությամբ, մեր մշակույթով եղել ենք մշտական կապի մեջ Ֆրանսիայի հետ [Эլեկտրոնный ресурс] // Ազատություն. – 12.10.2018. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
ԹԱՐԳՄԱՆՈՒԹՅՈՒՆՆԵՐԻ ՇՆՈՐՀԻՎ ՀԱՅԱՍՏԱՆՈՒՄ ՃԱՆԱՉՈՒՄ ԵՆ ԳՐԵԹԵ ԲՈԼՈՐ ՖՐԱՆՍԻԱՑԻ ԳՐՈՂՆԵՐԻՆ,- ԱՍՈՒՄ Է ԱԼԵՔՍԱՆԴՐ ԹՈՓՉՅԱՆԸ [Электронный ресурс] // Noyan Tapan. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Alexander Topchyan's novel "Bank Ottoman" in Czech [Электронный ресурс] // National Library of Armenia. – 05.09.2024. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Vaissié C. Chapitre XIX. Géorgie et Arménie: des non-rencontres [Электронный ресурс] // Sartre et l’URSS. – Rennes : Presses universitaires de Rennes, 2023. – P. 279–292. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Он формировал высокий художественный вкус нескольких поколений — Армен Саркисян [Электронный ресурс] // Общественное радио Армении. – 04.09.2021. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Пишущий на французском армянский писатель [Электронный ресурс] // Голос Армении. – 02.02.2018. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Վախճանվել է անվանի գրող ու գրականագետ… [Электронный ресурс] // ORER. European Armenian Magazine. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Հայրապետյան Ս. «Մենք հո մշակութային «նոքարներ» չե՞նք». Ալեքսանդր Թոփչյան [Электронный ресурс] // Առավոտ. – 16.09.2015. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
ԱԼԵՔՍԱՆԴՐ ԹՈՓՉՅԱՆ [Электронный ресурс] // Գրական թերթ. – 27.09.2019. – URL (дата обращения: 12.12.2025).
Александр Топчян [Электронный ресурс] // Электронная библиотека «ARAR» Национальной академии наук Республики Армения. – URL (дата обращения: 12.12.2025).